В этот самый момент на улицу выехала черная машина и, плавно сбавив ход, остановилась прямо перед нами. Оттуда вывалились Амарасингхе вместе с пополнением команды NumberCorp.

– Это случайно не твои ребятки? Первый раз руководишь этой братией?

– В общем-то, да, – признался я.

В рамках индийского проекта мне выделили заранее нанятую команду молодых новобранцев. Некоторые из них, по крайней мере, сами были индийцами и имели неплохие связи, приходясь племянниками и племянницами политикам и знаменитостям – иначе говоря, принадлежали к тому типу людей, которые сразу после выпуска из университета могут похвастаться сетью контактов на зависть иному тридцатилетнему. Ибрагим смерил их понурым взглядом.

– Сделай себе одолжение, – посоветовал он. – Не слишком к ним привязывайся.

Он откланялся и, дымя сигаретой, исчез в темноте, растворившись среди шума и огней бомбейской ночи.

В любой стране наша цель была проста: пробиться к значимым персонам.

Мои рабочие инструменты: команда удручающе зеленых новичков, пребывающих в состоянии между трепетом и студенческой нервозностью, которые выдают недавних выпускников колледжа. Лишь одна из них, Парвати Сингх, была лишена этой кошмарной наивности; ее мы переманили из NextBigThing. Парвати была спокойной, собранной и тут же возглавила команду в качестве моей правой руки, взяв на себя административные обязанности, пока я обучал остальных маркетинговым азам «Номера».

Маркетинг – довольно занятная наука. И хотя по сложности ей далеко, скажем, до физики твердого тела, суть этой дисциплины в синтезе распознавания образов, психологии и искусства. Клод Хопкинс, автор книги, буквально посвященной этой теме, выделил первые два пункта. Вначале вы находите триггер, или стимул. А затем продаете свой товар в качестве вознаграждения. MBA называют такие стимулы «болевыми точками» и рассказывают о том, как с ними справляются в компаниях, но фокус на самом деле не в этом. Настоящий трюк не том, чтобы справиться с болевой точкой, а в том, чтобы ее сначала создать, а затем придумать цикл вознаграждения. Остальное – дело техники.

Наш цикл был надежен как часы. Стимул – простые финансовые операции: открыть кредит, оформить выплату по страховке, получить кредитные средства на счет. Вознаграждение – номер, который можно повысить за счет социальной активности, не зарабатывая кучу денег. Это и было тем снежком, который вызывал сход лавины. Я позаботился о том, чтобы мои подручные усвоили эти принципы до последней запятой, и мы взялись за дело. Мы уже проделывали это в странах по всему земному шару, и всегда добивались результата.

Но только не в Индии.

В первый раз мы прокололись с прессой. Мы привыкли к Долине, где все знали друг друга, и пара звонков от влиятельной корпорации – даже такой небольшой, как наша, – давали полный контроль над тем, когда наша история увидит свет. Голодные американские журналисты были готовы плясать под чужую дудку.

Индия – совсем другое дело. Бомбей раструбил о нас во всеуслышанье. «NUMBERCORP УЖЕ ЗДЕСЬ», – кричали заголовки. «МУМБАИ – НОВЫЙ ГАМБИТ NUMBERCORP». «КОММОН ПЕРЕБИРАЕТСЯ В ИНДИЮ».

Первые статьи нас вполне устраивали: NumberCorp, компания из Кремниевой долины и так далее и тому подобное, запускает в Мумбаи новый продукт под названием «Номер», и прочее, и прочее. Америка уже использует «Номер» почти во всех аспектах и т. д. и т. п. Следите за новостями.

Вторая волна оказалась уже не такой приятной.

«ВТОРЖЕНИЕ NUMBERCORP В НАШУ СТРАНУ», – кричал вебкаст журналистки по имени Амали де Сарам.

– Большой Брат в Мумбаи, – возвестила она с благородным британо-индийским акцентом. – Компания из Кремниевой долины утверждает: в обмен на все, что мы говорим и делаем в интернете, она присвоит нам номер, который покажет всему миру нашу истинную ценность. Только мне кажется, что это слегка чересчур? А как же неприкосновенность частной жизни? Что, если мы не захотим делиться?

Тени Ларса Кёнига. Видео завирусилось в индийском интернете. Одна из новых команд показала его мне. Я передал ролик наверх.

– Вот дерьмо, – сказал Вурт, посмотрев его в Японии.

– Вот дерьмо, – прокомментировала Энистон, когда я показал ей видео.

Ибрагим просмотрел вебкаст с пристальным вниманием.

– Джулиус это видел? – спросил он.

И тогда я поделился видео с Джулиусом.

Ответ пришел быстро: «встреться с ней».

– Неофициальный визит. Если кто-нибудь спросит, то ты не вправе делать каких бы то ни было заявлений, – добавила Энистон. – Выясни, кем эта женщина себя возомнила.

Я так и сделал. Как выяснилось, своей репутацией Амали де Сарам была обязана вполне конкретному взгляду на вещи. У меня до сих пор хранится кое-что из ее старых статей. «Проблема Запада в том, – говорилось в одной из них, – что по мере роста так называемого третьего мира, где некогда было сосредоточено производство большинства ключевых ресурсов планеты, западные страны вынуждены вгонять нас в нищету, чтобы поддерживать стабильность собственной экономики. Как нам дать отпор?» «Глобальная деревня? Скорее уж, Глобальный пудинг, – кричала другая. – Плавильный котел лишает целые нации их культуры и самобытности, и мы должны это остановить».

Мощные тексты, да еще и с затаенным чувством обиды. В общем, сами понимаете.

Спустя два дня я расположился на крыше первоклассного отеля и стал ждать.

Де Сарам явилась вовремя. Неидеально сложена, но с безупречной золотисто-коричневой кожей. Дорогое на вид платье. Массивные украшения из серебра. Рука. В перчатке. Я пожал ее с некоторой опаской. Тогда мне было непривычно видеть человека в перчатках, хотя в наше время их ношение вошло в моду (а возможно, даже стало необходимостью).

Она оглядела меня с ног до головы.

– Значит, вы и есть таинственный Патрик Удо? Я ожидала кого-то более… белого.

От ее слов я опешил.

– С чего вдруг?

– Что ж, мистер Удо, миром по-прежнему заправляют белые люди. – Она улыбнулась и села, зашелестев шелком и серебром. – Но давайте сменим тему. Я видела ваши фотографии, они чудесные.

Более известные люди оставляли комментарии и поизящнее, но приходится довольствоваться тем, что есть. В ответ я сделал совершенно неискренний комплимент ее статьям и спросил, что подтолкнуло ее заняться вебкастингом. Ответ мне был все так же безразличен. Я просто прощупывал почву. Несмотря на статьи, я не замечал явных признаков ангажированности. Не националистка. Не луддитка.

– Насколько я вижу, NumberCorp вам не по душе, – заметил я.

Де Сарам улыбнулась. У нее была обворожительная улыбка; от вида слегка разомкнувшихся губ и искорки в ее глазах меня будто сбило трамваем.

– Могу я спросить вас насчет NumberCorp, мистер Удо?

– Разумеется. Но вы должны понимать, что сегодня я не представляю интересы компании. Наша