Наконец Дэвид остановился в некой оранжерее, обставленной гораздо более скромно, чем остальные помещения, где мы побывали. Помимо нас в оранжерее находились всего несколько небольших компаний. Я окинула взглядом лица в поисках каких-нибудь знаменитостей, но осталась ни с чем. Судя по одежде, это были остальные «смертные», с которыми, по словам Дэвида, нас должны были посадить. Я, мягко говоря, сомневалась, что еще хоть кто-то в этой комнате пришел в наряде от Valentino. На мгновение меня охватила гордость за мой, пусть и неразумный, образ. По крайней мере, я выглядела достойно для того, чтобы общаться со знаменитостями и главами государств.
Дэвид подвел меня к двум женщинам, стоящим у огромного горшка с пальмой.
– Тедди, – сказал он, – это Марго, – и указал на ту, что пониже, хрупкую брюнетку с острой линией челюсти и огромными темными глазами, – и Анна, – кивнул на женщину повыше, великаншу с цветом волос, который мог бы быть у меня, если бы я оставила свой природный оттенок.
– Дамы, – продолжил Дэвид, – это Тедди. Моя жена.
– Та самая неуловимая Тедди! – воскликнула Марго и сжала мою руку. – Рада, что вы наконец нашли время к нам присоединиться!
Я непонимающе посмотрела на Дэвида, но не смогла придумать, как задать вопрос. Что он сказал коллегам, когда наконец сообщил им обо мне? Что я не появляюсь, потому что сама так решила? Потому что считаю, что у меня и так полно дел? Или, может, что они не заслуживают моего общества, а не потому, что он отказывался меня приглашать?
– А вы работаете с Дэвидом? – спросила я.
Дэвид снова забыл рассказать мне, откуда они друг друга знают. Создавалось впечатление, что он делает это намеренно.
– Я нет, – сказала женщина, которую Дэвид представил как Анну. – Я нахлебница.
– Журналистка, – уточнила Марго. – Поэтому мы всячески перетягиваем ее на свою сторону. Много лет назад мы с Анной вместе учились в университете, в Брин-Маре.
– Уверен, не так уж и давно это было, – сказал Дэвид и подмигнул Марго.
А мне объяснил:
– Эти юные леди только что выпустились, – и внезапно мой странный, непоколебимый муж стал игривым и обворожительным, каким я никогда не видела его прежде. Я начала подозревать, что, похоже, совсем его не знаю.
– Ну, – улыбнулась Марго, – в любом случае мы с Анной совершенно случайно столкнулись в Риме! Сами знаете, как это бывает.
Я не знала. Или, по крайней мере, еще не попадала в подобные ситуации.
– А еще Анна пишет для Vogue, можете себе представить? – восторженно щебетала Марго.
– Иногда, – сказала Анна. – Когда мои материалы берут. В остальное время нет.
– И тогда мы всегда рады принять ее у себя, – продолжила Марго, – но да, я работаю с Дэвидом, – закончила она свою мысль. И похлопала его по предплечью.
– Марго работает в службе протокола, – объяснил Дэвид, – другими словами, многие подобные приемы организовывает именно она.
– Ой, далеко не все здесь моя заслуга, – сказала Марго, обводя рукой комнату, – я только занимаюсь информационными брошюрами.
– Брошюрами? – переспросила я.
– Для гостей, – сказал Дэвид. – Обычно это делается, когда приезжает какой-нибудь конгрессмен или кто-то в этом духе, но необязательно, туда попадает любой гость Волка. По сути, это досье на богатых людей, чтобы все знали, как общаться с ними на приемах и чего просить.
Марго кивнула.
– Например: «Миссис Дэвид Шепард страстно увлекается садоводством. Образование: Южный методистский университет, степень в области истории искусств. Мистер Шепард любит смотреть университетские чемпионаты по футболу. У пары двое детей: Элис, двенадцать лет, любит читать, и Джеймс, девять лет, хочет стать профессиональным игроком в бейсбол. У семьи есть лабрадор».
– Это все неправда, – сказала я. – Кроме образования.
– По крайней мере пока, – сказал Дэвид, взял мою руку и улыбнулся мне.
Я желала этой улыбки. Желала того, что она сулила. Хотела вместе вернуться домой после приема и обнять его, хотела провести всю ночь за разговорами, признаться друг другу во всем. Хотела покаяться и получить прощение, хотела, чтобы он заботился обо мне, оберегал, ласкал и любил. В тот момент мне хотелось улыбнуться ему в ответ, но я была слишком поражена: сама мысль о том, что он представлял, как я занимаюсь садом в нашем с ним доме, представлял, как у нас будет лабрадор и двое детей, казалась невообразимой. Ведь когда-то он сказал мне, что разговор о детях подождет, и с тех пор менял тему, как только об этом заходила речь.
А лабрадор? Дэвид даже не позволял мне завести кота. «Это большая ответственность, Тедди», – говорил он, когда я просила об этом. Как будто для меня было бы непосильной задачей пару раз в день кормить животное. Как будто Беппо не был живым доказательством того, что уж с этим-то я справлюсь.
Должно быть, мое удивление отобразилось на лице, потому что Анна рассмеялась и обратилась к Дэвиду:
– Ваша жена выглядит так, будто привидение увидела. Грядет призрак Рождества!
И Дэвид снова улыбнулся, но на этот раз его зубы были сжаты. Он отпустил мою руку, и я почувствовала, будто что-то только что выскользнуло в окно. Мелькнуло где-то в стороне, а потом пропало. Падающая звезда, сгоревшая в середине полета.
Однажды, когда мне было девять или десять, мы были на ранчо на западе Техаса, и Сестрица вывела меня на улицу посмотреть на звездопад. Укутавшись в пледы, мы стояли в поле полыни и смотрели в черное как смоль небо. Трюк в том, чтобы рассеять взгляд, сказала она, и тогда краем глаза можно будет уловить падающие звезды. Первая звезда, а точнее едва различимая полоса света, показалась мне мушкой в глазу, но я все равно загадала желание, а вскоре звезд стало не счесть. Я все быстрее вертела головой, пытаясь увидеть их все, и посчитала это хорошим знаком – возможность загадать столько желаний за один раз. Лишь многим позже, читая журнал, я узнала, что мы наблюдали метеоритный дождь. Что я загадывала желание, глядя на сгорающий, погибающий метеорит.
Должно быть, Дэвид подумал, что перемену в моем лице вызвали мысли о том, чтобы прожить с ним жизнь и завести детей. Я просто удивилась, а он принял это за насмешку, и теперь я понятия не имела, как все исправить, и думала, что, если попытаюсь снова взять его за руку, он ее отдернет.
– Дайте знать, если вам понадобятся лишние руки! – заявила я с притворным воодушевлением. – В свое время я и сама организовывала мероприятия – благотворительные вечера от фонда, коллекционирующего предметы искусства.
Мне хотелось, чтобы Дэвид увидел, что мне важна его работа; хотелось быть полезной.
Марго выдохнула – если бы я хотела истолковать это в дурном смысле, то решила бы, что она фыркнула.
– Это больше чем просто вечеринки. Нужно понимать, что речь идет о политике. Конечно, я не говорю про звезд Голливуда, но, бывает, по работе приезжает какой-нибудь сенатор. Особенно если он с семьей, нужно учесть все: найдет ли миссис такая-то такая-то общий язык с женой Серджо Леоне, если посадить их вместе на бранче в отеле «Квиринале»? О жене премьер-министра переживать не нужно, у него ее нет, но как быть с другими лидерами христианских демократов? Что, если миссис такая-то излишне застенчива? Всем известно, что жена Леоне очень общительная, и ее всегда включают в список самых элегантных женщин Рима.
– К тому же, – добавил Дэвид, – когда что-нибудь происходит, любой скандал, любые слухи, об этом тоже упоминается в брошюре.
– Кстати, скажи-ка мне, – заговорила Анна. – Что тебе известно о жене папы римского? – Уже с ликующей улыбкой она продолжила: – Хорошо ли играет на пианино? Может быть, предпочитает французских дизайнеров итальянским?
