нет, из-за недоразумения. Естественно, в последнем кадре они встретятся, обнимутся, моментально помолодеют. В третьей серии возникает еще один ветеран — читающий собственные стихи Валентин Гафт (в роли одинокого пенсионера).
Как бы ни строился сюжет, неизменно все сходится к Кремлю — Красная площадь, бой курантов, обращение президента, звуки гимна. Новый год предстает не столько народным, сколько государственным праздником. Точнее, в «Елках» два эти понятия неразделимы. Географический охват постоянно расширяется: два комических персонажа с Урала — лыжник и сноубордист — отправляются служить на остров Ратманова, что в Беринговом проливе («Елки-3»), очередной романтический сюжет разворачивается на нефтяной платформе «Приразломная» в Баренцевом море, место действия переносится даже в космос («Елки-5»).
Стойким лейтмотивом при этом оказывается то, что герои фильма не нуждаются ни в каких пространствах, расположенных за границами РФ. Недаром в первой же картине парень по имени Миша кадрит по скайпу девушку Лену, при этом он делает вид, что живет на Кубе, а она — что в Швейцарии; на самом деле оба из Казани, он скромный студент, а она работает в прокате коньков на катке. Да, в «Елках-3» Борис пытается связаться по скайпу со своими китайскими партнерами, а родители девочки Насти из Самары на Новый год уезжают аж в Лондон, увозя туда ее любимую собаку Йоко, но к финалу все понимают, что это ошибка — Новый год надо отмечать дома, в России. Об этом и важный сюжет из «Елок-2», где невеста Бориса Оля чуть было не уезжает 31 декабря с ухажером по имени Франсуа в его родной Париж. Но вовремя спохватывается, осознав, что вкус майонезных салатов ему все равно не оценить, а юмор «Иронии судьбы» Рязанова — не понять. По умолчанию предполагается, что Новый год в России — праздник для своих, понимающих, чужакам на нем делать решительно нечего.
Создатели франшизы постоянно находят новые ракурсы для воспроизведения неизменной модели. Например, в «Елках 1914» (2014) отправляют тех же актеров в новых обличьях на сто лет назад, в царскую Россию, связывая нарядную предновогоднюю империю с путинской РФ, а в «Елках лохматых» (2014) заимствуют сюжет из голливудского «Одного дома», делая главными героями двух трогательных влюбленных друг в друга собак — дворнягу Пирата и чистопородную Йоко.
Небольшая цитата из моего текста о новогоднем кино в «Афише»:
«В „Елках 1914“ предпринят блестящий ход — прыжок на сто лет назад, в дореволюционную Россию. Оказывается, время остановилось не в момент премьеры еще рязановской „Иронии судьбы“, но гораздо раньше. Да, тогда шла война — не чета теперешним, но и на полях сражений, и на призывных пунктах, и в госпиталях все готовились встречать праздник и наряжать елку. Религиозный аспект праздника (по тем временам Рождества) полностью спрятан от глаз, как при СССР. Но и без этого ручные медведи, умильные сиротки на базарной площади и патриотически настроенные медсестры, недобитки-футуристы и сентиментальные жандармы в коньках — и даже обряженные в старомодные костюмы Светлаков с Ургантом, талисманы „Елок“, — дышат в унисон, ждут обратного отсчета у зеленой красавицы и уверены на все сто: все будет хорошо. Вероятно, сама история могла бы с этим тезисом поспорить, но смысла в таком споре нет. „Елки“ останавливают время, отменяют его вовсе. Новый год — это навсегда».
В 2017-м выходят «Елки новые», где в команду постановщиков вливаются молодые звезды комедийной режиссуры Жора Крыжовников («Горько!») и Алексей Нужный («Я худею»), а в 2018-м — «Елки последние», кураторский контроль над которыми берет тот же Крыжовников. К этому моменту интерес публики к франшизе заметно остыл.
В 2018-м я писал о «Елках последних» в «Медузе».
«„Елки“ не менялись. Менялась реальность. Оттого последняя серия может даже показаться трогательной. Уютный мирок многонациональной страны-семьи — утопия, в которую хотелось бы верить. В начале закадровый Хабенский замечает, что в канун Нового года „нужна вера“, — но вместо золотых куполов нам показывают Веру Брежневу, и мы смеемся с облегчением. В конце именно она, почти не изменившаяся за 10 лет, поздравляет всех с наступившим Новым годом. Это тоже утешает. Хорошо хотя бы на полтора часа оказаться в выдуманной России, где нет войны и санкций, пенсионной реформы и яростной пропаганды, ненависти и нищеты. А вместо всех политиков и начальников — популярная певица».
Ольга Касьянова так прощалась с франшизой на страницах «Искусства кино»:
«„Елки“, конечно, никогда не справлялись на отлично с драматическими или художественными задачами, но настроение создавали и деньги поднимали ежегодно не хуже одноименного „чеса“ для корпоративных ведущих, Дедов Морозов и Снегурочек, в честь которого они отчасти и названы. Неизвестно, сколько еще они бы могли успешно „чесать“ на сезонной улыбке, но Бекмамбетов и его команда, кажется, больше не видят, чему можно даже глуповато порадоваться. Значит, радоваться больше нечему. Дальше — только танки».
Уже новые продюсеры, без Бекмамбетова, три года спустя после «Елок последних», в 2021-м, предложили зрителям «Елки-8», в декабре 2022-го — «Елки-9», в декабре 2023-го — юбилейные, десятые «Елки». В них больше нет дуэта Урганта и Светлакова (Ургант, выступив против войны в феврале 2022-го, почти исчез из публичного поля, в том числе с телевидения), как и невероятно популярной певицы Веры Брежневой: украинская поп-звезда после вторжения в Украину отказалась выступать в России.
После «Старых песен о главном», «Голубых огоньков» и бекмамбетовской «Иронии судьбы», плавно переродившейся в «Елки», новогодний «формат» телевидения и кино обрел некую эстетическую и стилистическую цельность. Но невозможно переоценить и радикальное влияние на киноиндустрию собственно новогодних каникул.
После 2005-го на правительственном уровне в РФ были установлены пятидневные выходные, а спустя пару лет были добавлены еще два выходных — так что с учетом отпусков, отгулов, уменьшенных рабочих дней у многих россиян длина каникул выросла почти до двух недель. Первыми этим воспользовались Бекмамбетов и Эрнст с Максимовым, собрав рекордную кассу «Дневным дозором». Начиная с этого момента Новый год стал самым лакомым куском прокатного года. Продюсеры и прокатчики постепенно, в процессе соперничества и выяснения приоритетов зрителя, создали феномен «новогодней битвы» (у индустриальной прессы это выражение вошло в обиход) за экраны кинотеатров и карманы публики. По большому счету, с 2006 года почти все самые ожидаемые отечественные премьеры — как и немалое число сиквелов — приходились именно на этот период, конец декабря — начало января. Это создавало и определенный психологический эффект неизменности, успокаивающей стабильности, ценность которой продолжала превозносить пропаганда — даже на фоне экономической
