Антон Долин
«Плохие русские. Кино от „Брата“ до „Слова пацана“»
Памяти Леши Медведева
Предисловие.
Пять вопросов самому себе
1. Почему «плохие русские»?
Амплуа «плохого русского» возникло довольно давно, еще при СССР, в годы холодной войны. И придумано было Голливудом. В скверных коммерческих фильмах появлялись карикатурные и стереотипные русские злодеи, носившие невозможные имена и фамилии, с наслаждением вредившие прогрессивному капиталистическо-демократическому миру. Сегодня мало кто вспомнит, к примеру, политрука Путина из «Охоты за „Красным Октябрем“» (1990).
Намеренно или нет, настоящий Путин вошел во вкус, играя кинематографического злодея из плохого голливудского кино. И уж точно эта роль нравится ястребам новейшего российского милитаризма, потрясающим ядерной дубиной (слава богу, пока лишь в качестве риторического приема) с телеэкранов. Ничего удивительного: bad guys нередко сексуальнее, чем good guys, играть злодеев актерам нравится больше. Достаточно массовая поддержка Путина по всему миру — включая Европу и Штаты, даже сейчас, через два года войны, — служит тому подтверждением.
С одной стороны, кино не может повлиять ни на какие события. Остановить войну не в его силах, даже если лучшие режиссеры и продюсеры мира вдруг одновременно снимут и выпустят сильнейшие пацифистские драмы. С другой — Путин не раз говорил, что в КГБ пошел под влиянием советского шпионского сериала «Щит и меч». Недавно, отмечая юбилей другого многосерийного советского фильма о разведчиках «Семнадцать мгновений весны» Татьяны Лиозновой (тонкого и умного), я задумался над тем, зашла бы нынешняя РФ в трагический тупик, если бы на роль благородного резидента-молчуна был выбран актер с меньшей харизмой, чем Вячеслав Тихонов? Ответственен ли Штирлиц, ролевая модель миллионов, за Путина? Вопросы, вопросы…
Дискутировать об отличиях «плохих» россиян от «хороших» столь же бесплодно, как в принципе о плохих и хороших людях. Каждый, втайне или открыто, считает хорошим себя, а плохими — других. Однако моральный релятивизм военных времен и потребность в обсуждении этических вопросов наравне с политическими или экономическими позволяют без иронии говорить о добре и зле.
Возвращаясь к названию книги: оно не о том, что «все русские плохие» (я и сам россиянин, кто же еще?), а о том, как из игры в кинематографические штампы, невинной или расчетливой, рождалось подлинное, не закавыченное зло.
2. О каком кино эта книга?
Мой дорогой товарищ, кинокритик и фестивальный куратор Леша Медведев, погиб страшной смертью в 2023 году, немалую часть которого я работал над этой книгой. Его памяти я посвящаю эту работу.
Однажды Леша — человек не только проницательный и благородный, но и непримиримо порядочный — зашел ко мне в гости. Дело было несколько лет назад, до войны. Мы говорили об очередной чудовищной российской киноновинке, обсуждая качество отечественного мейнстрима как общепринятую фигуру умолчания: никто не скажет и не напишет как есть никто не скажет и не напишет как есть — неохота мараться и наживать врагов. Тогда я поделился с ним замыслом написать исследование именно о плохих фильмах, вычленить их основные ошибки и прегрешения перед зрителем. Он сразу загорелся и сказал, чтобы я слишком не мудрил со своими системами, а написал о плохом кино как можно прямолинейнее, не дав себе ускользнуть в лазейку эстетских игр и критического контрарианства («все ругают, значит, я похвалю»). Надеюсь, я выполнил данное тогда обещание.
Почти четверть века я писал статьи для лучшего, с моей точки зрения, российского журнала о кинематографе «Искусство кино», в последние пять лет до 2022-го был его главным редактором. Каждый раз, когда я предлагал всерьез проанализировать очередной отечественный блокбастер, коллеги на редколлегии закатывали глаза. Кино-то плохое, чего о нем писать? А что вся страна его смотрит — так это ее, страны, проблемы.
Сегодня это наши общие проблемы. Возможно, одна из причин в том, что мы слишком долго отворачивались от того непривлекательного материала, который необходимо было разбирать, писать о нем, говорить. Из него и состоит матрица нынешней реальности.
Но что это вообще такое — «плохие фильмы»? Все относительно и зависит от вкуса, это общеизвестно. Но не только в этом дело. Давным-давно я пришел к парадоксальному выводу: кино слабое и неталантливое не стоит того, чтобы его клеймить, оно само провалится в прокате и благополучно забудется, а вот успешное всегда в чем-то талантливо и интересно, даже если противоречит нашим персональным установкам, привычкам и вкусам.
В этой книге я совершил простой выбор. Условно «плохими», хоть нередко талантливыми и по разным причинам достойными анализа, я обозначаю фильмы, волей или неволей участвовавшие в строительстве той идеологии, которая породила путинизм и его самые страшные составляющие — цензуру, репрессии, войну.
Таким образом, речь пойдет вовсе не о победителях фестивалей, лауреатах премий, названия которых (мы все в это верим) останутся в истории. Напротив, я пишу исключительно о коммерческом мейнстримном кинопродукте, к которому подчас без уважения относятся собственные создатели. О тех фильмах, которые смотрят миллионы (минимум миллион зрителей — условие для большинства картин, о которых я здесь пишу) и которые так или иначе воздействуют на аудиторию.
3. Что такое путинизм?
Эта книга — не кинокритическое исследование, хоть я и считаю себя кинокритиком. Ближе к эссеистике или, если угодно, публицистике. Как раз кинокритический взгляд для подобной работы контрпродуктивен. Я и мои коллеги привыкли стремиться к объективности, честно описывая художественные достоинства даже человеконенавистнических картин, а иногда щеголяя заигрыванием со злом. Это легитимная позиция, но я решил принять другую. Содержательный анализ фильмов для меня здесь значительно важнее как тайных замыслов авторов (вычленять их — работа исследователей иного толка), так и формального мастерства исполнителей. Я вовсе не стремлюсь говорить о кино по принципу «партийности». В любом случае художественная сила/слабость произведения — его неотъемлемое и первичное для восприятия свойство. Мне лишь показалось необходимым не считать его основополагающим, дополнив эстетическую оценку этической.
Моя цель — попытаться определить, что такое путинизм, по попытаться определить, что такое путинизм, поставив это явление в контекст кинематографа. Не как череда политических решений и действий, предпринятых властями РФ в период с 2000 года и до нашего дня, а как своего рода идеология, набор убеждений и догм, сделавших возможной нынешнюю эволюцию государства и людей.
Многие до сих пор убеждены, что путинизм — это мираж, сложившийся из противоречивых установок и определяемый исключительно стремлением руководителей государства и их ближнего круга
