были бы расчищены для хороших и умных комедий из Британии. На самом деле кинотеатры бы оккупировало творчество какого-нибудь „Камеди Клаб“. В этом смысле провокативный слоган „Настоящие жулики и воры возвращаются“, использованный в рекламной кампании „Джентльменов, удачи!“, очень точен: этот фильм прекрасно иллюстрирует состояние дел в стране».
«Служебный роман. Наше время» стоил пять миллионов долларов, в прокате он собрал втрое больше, аудитория достигла 1 миллиона 870 тысяч человек. «Джентльмены, удачи!» ожидало меньшее везение: при таком же бюджете сборы не дотягивали до десяти миллионов долларов, у экранов оказались 1 миллион 370 тысяч зрителей.
В 2014-м вышел еще один ремейк советской классики, вызвавший бурю возмущения и обсуждавшийся сразу после премьеры на ММКФ, еще до начала проката, — «Кавказская пленница!» Максима Воронкова. Режиссер, известный несколькими непримечательными комедиями, взял за основу самую легендарную картину великого советского комедиографа Гайдая «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика» (1967). Он постарался предельно точно повторить сюжет первоисточника, перенеся действие в наши дни, что привело к плачевному результату, в том числе в прокате. Зрительские ожидания были низкими, и стоившая три миллиона долларов картина собрала всего 180 тысяч, билеты в кино купили 57 тысяч зрителей.
Позволю себе привести выдержку из собственной рецензии в «Афише».
«Попытка слово в слово повторить старую картину, пошутив все те же шутки, кажется полуторачасовым сеансом изнасилования — и не ясно до конца, кого именно насилуют: Гайдая или все-таки тебя, сидящего в зале. Впрочем, есть в картине и попытки пошутить что-то новое. К примеру, Трус, Балбес и Бывалый устраивают „пенную вечеринку“ с огнетушителем, а Шурик сбегает из психушки по методике игры Angry Birds. Хотя и это не делает современным фильм, снятый будто бы в какой-то временной капсуле и равно неправдоподобный по меркам что 1960-х, что 2010-х».
Очевидно, провал «Кавказской пленницы!» в прокате поставил точку в череде кинематографических переработок советской комедийной классики. Да и времена менялись: с середины 2010-х самым востребованным в РФ стал жанр фильма о войне.
На следующий год после «Иронии судьбы. Продолжения» Тимур Бекмамбетов выпустил голливудский фильм — «Особо опасен» (2008) с Анджелиной Джоли и Джеймсом Макэвоем. Картина не стала кассовой сенсацией, но собрала благожелательные рецензии. Режиссер же явно был намерен вести двойную жизнь. В Штатах снимать проекты международные, а в России — патриотические.
В декабре 2010 года стартовала франшиза «Елки» (новогодняя уже на уровне концепции). Успех первого фильма был впечатляющим — при скромном бюджете 170 миллионов рублей картина собрала в прокате более 700 миллионов. Год спустя вышли «Елки-2», еще через два года — «Елки-3», потом сразу два спин-оффа… Всего в период с 2010-го по 2022-й было выпущено десять полнометражных картин. Франшиза знавала взлеты и падения, разгром критиков и триумф в прокате, иногда она даже прощалась с публикой — но не уходила.
Название «Елки» звучит двусмысленно и даже иронически. С одной стороны, речь о традиционных новогодних деревьях, фигурирующих в каждом фильме будущей серии. С другой — о елках: принятых еще с советских времен детских праздниках-утренниках с обязательным участием Деда Мороза и раздачей подарков всем гостям, театрализованных представлениях, на которых подрабатывали несколько поколений актеров театра и кино (главной и самой престижной елкой в стране традиционно считалась Кремлевская, на которой роль Деда Мороза играл Александр Хвыля — заглавный герой киносказки Александра Роу «Морозко»). Вспоминается распространенный анекдот о российском актере, который отказывается от съемок у условного Спилберга под Новый год: «У меня елки!»
Бекмамбетов выступил в первом фильме как продюсер, автор идеи и концепции, а также как один из нескольких режиссеров (согласно замыслу, «Елки» были альманахом, результатом коллективного творчества). В следующих сериях он ограничивался уже только продюсерским участием, но введенная им модель неукоснительно соблюдалась, незначительно меняясь и расширяясь.
Идея «Елок», в отличие от многих других новогодних проектов в кино и на телевидении, была не в том, чтобы пересказать давно знакомые сказки, а в том, чтобы рассказать новые, о нынешней России. На эффект присутствия в настоящем работали синхронизация каждого сюжета с временным потоком (в «Елках» 2010 года встречали новый, 2011-й, в «Елках-2» — новый, 2012-й и т. д.) и неслыханная пасхалка первой серии: участие президента РФ Дмитрия Медведева в сцене, играющей ключевую роль для разрешения интриги.
Итак, в каждых «Елках» действие происходит в канун Нового года. Оно раздроблено на несколько сюжетов, синхронно разворачивающихся в разных часовых поясах по всей России. Их персонажи как-то друг с другом связаны или добиваются решения одной «новогодней» задачи — например, помирить влюбленных, вновь свести расставшихся. У каждой новеллы свой режиссер и сценарист (сценаристы), но в титрах принципиально не обозначено, кто отвечал за какую линию: «Елки», в отличие от большинства фильмов-альманахов, предполагают стилистическую гомогенность и единение авторов — что, в общем, отражает образ единой в этот день страны. В самом деле, диапазон создателей чрезвычайно широк. Рядом с Бекмамбетовым трудились, в частности, режиссеры Дмитрий Киселев, Александр Войтинский, Александр Баранов и Антон Мегердичев, известные по мейнстримным проектам, и принадлежащие авторскому кино Александр Котт, Леван Габриадзе, Вадим Перельман и Юрий Быков.
Жанрово каждая из новелл балансирует между комедией и мелодрамой. Точнее, есть только комедийные сквозные линии (в основном это история не то дружбы, не то соперничества петербургского бизнесмена Бори и якутского артиста Жени, их сыграли мегапопулярные комики Иван Ургант и Сергей Светлаков), а есть слезовыжимательные и трогательные, начисто лишенные юмора. Лейтмотив: простое будничное чудо — история любви, неожиданная встреча, воссоединение — на фоне вечного человеческого несовершенства, простительного и прощаемого под Новый год. Вероятно, исходным источником вдохновения для Бекмамбетова и его товарищей стала такая же дробная романтическая комедия британца Ричарда Кертиса «Реальная любовь» (2003), необыкновенно популярная в России. Если копать глубже, то первоисточник подобного кино — традиционные святочные рассказы, распространенные как в Великобритании (Чарльз Диккенс считается родоначальником этой формы), так и в России (Достоевский) или, допустим, Дании (сказки Андерсена). Но есть у «Елок» и собственная неповторимая специфика.
Голос за кадром, неизменный Константин Хабенский, доверительно сообщает в начале первой серии: «У нас не так много праздников, которые мы отмечаем всей страной — удачная игра сборной России по футболу и Новый год… Второй праздник мы отмечаем гораздо чаще». Таким образом, 31 декабря и связанные с ним ритуалы представлены как магическая символическая скрепа, если прибегать к лексикону официальной пропаганды. Пусть в голосе Хабенского и слышится подобие иронии при употреблении
