Если бы я только знала, что ждет меня в академии…

***

Всю дорогу я то и дело нащупывала лежащее в кармане накидки заветное письмо и никак не могла поверить в чудо. Чувствовала себя ребенком, который вот-вот получит подарок, о котором очень долго мечтал.

В здании академии мне уже доводилось бывать — приходила сюда к Нинель и в библиотеку по ее абонементу — так что кабинет под номером восемь нашла быстро.

Меня встретил колючий, внимательный взгляд тощей дамы преклонных лет, облаченной в темно-коричневое платье. Седые волосы собраны в пучок, ворот застегнут до самого подбородка… Даже камея с каким-то невнятным цветком на этой женщине выглядела строго.

Табличка, стоящая на столе рядом с кипой бумаг, гласила: «Энн Рэт*». На «Рэт» эта дама, собственно, и походила. Причем настолько, что у меня даже мурашки вдоль позвоночника пробежали.

— Добрый день, — поздоровалась я. И вместо ответного приветствия получила суровое:

— Зои Льевр?

— Д-да.

— Хвала Святому Создателю, девятая, — облегченно выдохнула хозяйка кабинета. — Ну-с, присаживайтесь, заполняйте документы и обязательно укажите факультет.

Девятая?..

Что ж, значит, герцог сдержал слово и вернул стипендию не только мне — собственному наемному работнику, — но и остальным победителям отборочных экзаменов. Как мы и договаривались. Я не представляла, что происходит сейчас в других академиях королевства, но внутри поселилась уверенность, что все адепты обязательно получат свои «письма счастья».

Если лорд советник брался за дело, то ничего не упускал из виду.

Я опустилась на краешек стула и начала быстро вписывать свои данные в предложенную анкету, ощущая себя невероятно счастливым человеком — полноправным адептом, частью чего-то большого и магического, связанного в единое целое этим древним зданием, знаниями, энергиями…

Незаполненных строк становилось все меньше, а госпожа Рэт даже не смотрела в мою сторону, уткнувшись в какие-то бумаги. Не хотелось ее отвлекать, но когда дошла до графы «желаемый факультет», все же решила уточнить:

— Скажите, а я точно могу выбрать любое направление?

Секретарь достала список, сверилась с моими данными, остановила палец на строчке «итоговый балл» и многозначительно кивнула.

— Да. С вашими показателями, Зои Льевр, вы имеете на это право.

— Даже артефакторику?

Я затаила дыхание.

И вот тут госпожа Рэт наконец-то взглянула на меня. Да что там взглянула — уставилась в упор. Настороженно, почти возмущенно, как на муху, посягнувшую на хозяйское варенье.

— А чем, позвольте спросить, вас не устроило лекарское дело? Тирамская академия славится своими магистрами-целителями, и образование, полученное при нашем госпитале, считается самым полным, не имеющим себе равных.

— Знаю. И когда первоначально писала заявку на целительский факультет, то выбирала лучшее из того, на что могут претендовать стипендиаты, но всегда мечтала стать настоящим артефактором, — честно призналась я.

— Гм… Похвально… — с сомнением протянула хозяйка кабинета. — Однако, магистр Сейбл лично тестирует каждого, кто хочет у него учиться. И почти всех отсеивает. За последние десять лет он взял лишь троих адептов. Троих, госпожа Льевр.

— И все же, я бы попробовала.

— Хорошо, — вздохнула собеседница. — Давайте поступим так: я выпишу вам направление, вы лично побеседуете с лордом Сейблом, он подпишет отказ, и тогда мы вас зачислим на лекарское дело. Согласны?

Глупых вопросов типа: «Почему вы считаете, что мне непременно откажут?» я задавать не стала. Понятно же все. Просто кивнула и взяла направление.

— Подвальное помещение, вторая лаборатория, — не отрываясь от документов, напутствовала госпожа Рэт. — Потом сразу назад…

Глава 10

Мне снова повезло — нужное помещение отыскалось довольно быстро. Однако когда я постучала в неприметную дверь, никто не открыл. Прислушалась — внутри что-то шумело, стучало, жужжало и иногда даже позвякивало.

А вдруг магистр не слышит? Пожилой все-таки человек.

Отступать я не собиралась — стукнув еще раз и снова не дождавшись отклика, потянула за ручку. Дверь тут же отворилась, будто безмолвно приглашала переступить порог.

— Можно войти? — вежливо поинтересовалась я, заглядывая в приоткрытую створку.

Никакого ответа.

Находясь в шаге от цели, как-то глупо поворачивать назад, поэтому пришлось вот так, без разрешения, шагнуть в неизвестность. Вокруг царил полумрак, стояли стеллажи, тумбы, многочисленные приборы — громоздкие и не очень. Где-то вдалеке горел тусклый свет. На него я и пошла.

Несколько световых шаров плавно парили под потолком, озаряя массивный стол, заставленный колбами, пробирками, контейнерами с деталями и заготовками, какими-то шкатулками, ларчиками, и Создатель знает, чем еще. А над столом и расстеленным перед ним чертежом задумчиво склонился мужчина.

Он был уже немолод, но разворот плеч, осанка, подтянутая фигура, не по-аристократически плотное телосложение, сильные жилистые руки — все говорило о том, что человек этот еще крепок. К тому же привык много и упорно работать. Даже чуть растрепанные седые волосы и такого же цвета борода не делали его похожим на «почтенного старца». Впрочем, на великосветского лорда тоже.

Я никогда не видела магистра Сейбла, но сразу поняла, что это он. Кто же еще мог так по-хозяйски здесь расположиться: что-то мастерить, иногда бормоча под нос проклятия вперемежку с ругательствами, и ни на что больше не обращал внимания?

— Добрый день, — начала я и… снова была проигнорирована.

Знаменитый артефактор даже головы не поднял.

Неужели оглох?

Что ж, я ему, конечно, очень сочувствовала, но сдаваться категорически отказывалась. Подошла и молча положила на стол направление — прямо поверх чертежа. Мужчина так же молча его прочитал, хмыкнул и… вытащил из ушей беруши. Но на меня при этом даже не посмотрел.

— Значит, хотите у меня учиться… — магистр бросил еще один взгляд на листок и скептически приподнял брови. — Зои Льевр?..

— Хочу. Очень хочу, — чистосердечно призналась я.

Его тон показался мне немного раздраженным, я ему явно помешала. Возможно, сбила с мысли или нарушила выстроенную в уме логическую цепочку. Такое не понравилось бы никому, тем более, великому Сейблу. Все знали, что магистр одинок, у него нет ни семьи, ни близких. Единственный смысл его жизни — работа и новые изобретения.

— У меня многие желают учиться, — Сейбл поморщился, разглядывая что-то под лупой. — Способности имеют не все, а если и имеют, то не замечают