И тут же активировал Рвок, но не вперёд, а строго в обратную сторону. И за угол, где меня ждали остальные.

Громыхнул взрыв. За спиной физически ощутимо прокатилась ударная волна, заставив затрястись внутренности. Звук ударил так, что заложило уши. Пол под ногами содрогнулся. Вспышка света была настолько яркой, что даже за углом на мгновение показалось, будто взошло солнце. Запахло поджаренным до состояния угля мясом.

Потом наступила тишина. Оглушительная, давящая. В ушах звенело.

Я осторожно выглянул из-за угла. Арка была пуста. Весь проход и площадка перед ним были выжжены дочерна. Закопчённые стены оплавились, превратившись в подобие чёрного стекла базальта. От сотен некросов остались лишь кучки пепла и тлеющие ошметки. Полчища мертвых сгорели в одно мгновение.

Но не все.

Из дыма, ковыляя, вышли три фигуры. Гаргульи. Те, что были в задних рядах. Их крылья были обожжены до костей, кожа свисала черными лохмотьями. Они едва двигались, слепо тычась в стены, но все ещё пытались ползти к выходу. Подранки.

Я вышел в арку. Спокойно. Без суеты. Достал «Десницу», неторопливо вытряхнул стреляные гильзы и вставил в каморы новые патроны. Щелчок закрывающегося барабана прозвучал в тишине как приговор.

Первый выстрел. Голова одной гаргульи разлетелась кровавым туманом.

Второй выстрел. Вторая тварь дернулась и завалилась на бок.

Третий. Последняя замерла и рухнула, как подкошенная.

Тишина. Теперь уже окончательная. Бой был окончен. По крайней мере, этот раунд.

Я вернулся в зал и увидел, как Лис подошла к стене. Её взгляд, цепкий и внимательный, скользил по поверхности камня.

— Кир, сюда! — позвала она, и в ее голосе прозвучало нечто большее, чем простое любопытство.

360

Я подошел к Лис. Она указывала на стену. На первый взгляд — просто камень, покрытый пылью и плесенью. Но под слоем грязи проступали символы. Древние, витиеватые глифы, вырезанные с невероятной точностью. Они слабо светились изнутри, пульсируя в такт неслышимому ритму неизвестной мелодии.

— Это записи, — сообщила Лис, ее пальцы осторожно счищали пыль. — Язык Древних Кел. Я могу их прочесть.

Она начала читать, ее голос был тихим, но в гулкой тишине зала каждое слово звучало как откровение. Это была хроника последних дней Асиополя. История гордыни, страха и предательства.

— … Совет Пяти не мог прийти к согласию. Четверо предлагали принять бой, умереть с честью, но не сдаваться Хозяевам Вечности. Но пятый, Роршаг, говорил о спасении. О вечной жизни… Он представил им Сферу…

Лис замолчала, вчитываясь в строки.

— Он обманул их. Он не был единоличным правителем. Был Совет. И только он один настаивал на использовании Чёрной Сферы. Остальные были против.

Эта информация меняла все. Роршаг был не просто могущественным некромантом. Он был узурпатором. Предателем, пожертвовавшим своим народом ради сомнительного бессмертия.

— Дальше… — Лис провела пальцем по следующей строке. — «…он создал их, чтобы защитить свое творение. Тех, кто несет в себе частицу его воли. Несокрушимых. Бессмертных. Хранителей Сферы…»

В моей голове что-то щелкнуло. Я посмотрел на Ами, потом на Соболя.

— Хранители Сферы… — проговорил я. — Аюкан. И тот второй рыцарь…

— Именно, — кивнула Лис, поднимая на меня взгляд. — Роршаг создал элитных воинов, чтобы охранять свой главный артефакт. Он превратил лучших воинов Асиополя в своих цепних псов. Лучшие воины древнего Асиополя. Его личная гвардия, перекованная в чудовищ.

— Только вот один из псов, похоже, сорвался с цепи, — хмыкнул Соболь, отбрасывая ногой дергающуюся руку некроса, просунувшуюся в проход. — Аюкан. Почему так далеко он забрался отсюда. Не думаешь?

Вопрос повис в воздухе, тяжелый и неуютный.

— Может, на разведку был отправлен, — предположил Чор, перезаряжая карабин. — Прощупывал границы владений или ещё чего. Разве поймёшь сгнившие мозги некроса?

— Или бунтовал, — тихо вставила Ами. — Может, даже в нем осталась капля прежнего воина. И он пытался сбежать от своего хозяина.

Эта мысль была тревожной и одновременно давала слабую надежду. Если воля Роршага не абсолютна, если даже его самые преданные и могущественные слуги могут ей противиться… значит, у него есть слабость. И мы должны её найти.

— Ну что, шашлычка не желаете? — хрипло проскрипел Чор, выходя из-за укрытия.

Его синяя кожа в полумраке казалась почти черной. Он пнул ногой обугленный обломок хитина.

— По-моему, слегка передержали.

Никто не засмеялся. Шутка повисла в густом, тяжелом воздухе и умерла.

Мы выиграли. Выиграли этот бой. Звёздная Кровь восстанавливается быстро, но и мой запас не бесконечен. Каждая брошенная Руна высасывала из меня этот запас. Эта сила была наркотиком и проклятием. Она давала возможность творить чудеса, стирать врагов в порошок, но так очень просто очаровываться иллюзией всемогущества. Я чувствовал себя пустым, выжатым как лимон.

Соболь подошел к арке, его кибернетический глаз сканировал выжженное пространство снаружи.

— Думаю, что это была только первая волна, — констатировал он с бесстрастностью ветерана. — Теперь они знают, где мы. Знают, на что мы способны. Следующего такого штурма мы можем и не пережить. Предлагаю нам убираться из этой ловушки со всей возможной поспешностью.

Он был прав. Руна Кластерной Гранаты была моим козырем, моим джокером в рукаве. Теперь враг знал о ней. Роршаг не был идиотом. Он больше не пошлет своих слуг плотной толпой в узкий проход. Он начнет действовать хитрее. Обрушит на нас потолок. Завалит проход. Пустит ядовитый газ или изберёт ещё какой-нибудь вариант похитрей. Вариантов была масса. Мы заперли себя в красивой, циклопической, но все-таки мышеловке.

— Значит, прямой путь к Сфере для нас закрыт, — подытожила Ами, протирая лезвие сабли от несуществующей крови.

Ее движения были точными, экономными, почти ритуальными. Так она успокаивала нервы.

— Нужно искать обходной путь.

— Какой еще обходной путь? — фыркнул Чор. — Мы в самом сердце проклятого города-улья. Здесь каждый коридор может вести в пасть к очередному чудовищу.

Именно в этот момент подал голос Укос. До сих пор он жался в тени, маленький, почти незаметный, похожий на испуганного зверька. Но сейчас он вышел на свет. Его спина выпрямилась. Суетливая дрожь в голосе исчезла. Он посмотрел на нас, и в его маленьких, похожих на бусинки глазках не было страха. Была лишь вековая усталость и мрачная решимость.

— Путь есть, — сказал он, и его голос прозвучал на удивление твердо. — Но он ваша не понравится эта.

Мы все повернулись к нему. Диг, который до этого казался лишь проводником, к тому же напуганным до полусмерти, вдруг преобразился.

— Я знаю этот город лучше, чем собственную нору, Восходящие, — продолжил он, обводя нас взглядом. — Я бывать здесь, когда на этих стенах ещё не было