Следом раздались хлопки травматических пистолетов и приглушенный удар, от которого у меня затряслись барабанные перепонки. Кто-то попытался протаранить ворота на грузовике. Лондон замер в ошеломленном молчании.

Это стало предвестником будущих событий.

Часть IV

Однако по мере того, как Церковь и КГБ уступают место Google и Facebook, практические преимущества гуманизма сходят на нет. Ведь сейчас мы стоим у слияния двух приливных волн науки. С одной стороны, биологи работают над расшифровкой загадок человеческого тела – в том числе мозга и наших чувств. С другой стороны, достижения компьютерных наук открывают перед нами беспрецедентные вычислительные мощности. Соединив одно с другим, мы получаем внешние системы, способные отслеживать и понимать мои чувства куда лучше, чем я. А как только системы «больших данных» начнут понимать человека лучше его самого, власть перейдет от людей к алгоритмам. И тогда «большие данные» могут произвести на свет Большого Брата.

В обществе датаистов мы переложим выбор на Google. «Послушай, Google, – скажет кто-то, – за мной ухаживают Джон и Пол. Мне нравятся оба, но по-разному, и так сложно сделать выбор. Как ты посоветуешь поступить, учитывая все доступные тебе данные?»

И Google ответит: «Что ж, я знаю тебя с самого рождения. Я читала все твои электронные письма, записывала все твои телефонные разговоры, знаю твои любимые фильмы, твою ДНК и полную биометрическую историю твоего сердца. Я располагаю точными данными обо всех свиданиях и могу показать графики с ежесекундными изменениями пульса, кровяного давления и уровня сахара во время каждого свидания с Джоном или Полом. И их я, разумеется, знаю так же хорошо, как и тебя. С учетом всей этой информации, а также моих непревзойденных алгоритмов и десятилетий статистических данных о миллионах взаимоотношений я советую тебе выбрать Джона. С вероятностью 87 % эти отношения принесут тебе большее удовлетворение в долгосрочной перспективе».

Из статьи Юваля Ноя Харари

«Google и конец свободной воли»

для сайта Financial Times

Глава 13

Спустя примерно три месяца я сидел в углу «Лосиной головы» и, попивая кофе, следил за тем, что происходило на большом настенном экране.

Последние три месяца выдались нелегкими. Я до конца не уверен, что могу или должен рассказать вам, как именно разворачивалось наше фиаско; некоторых монстров лучше оставить в темноте. Но позвольте заметить вот что: на тот момент в стране насчитывалось десятка два крупных новостных корпораций, и мы знали грязные секреты десяти из них; еще пять не занимались технологическими новостями, а остальные мы попросту держали в неведении. Мы отслеживали всех ключевых журналистов, ведущих новостей и редакторов – и не только в Америке, а по всему миру. У нас были их данные. NumberCorp знала, где они обедают; мы знали, на что они тратят деньги; мы знали достаточно, чтобы примерно представлять, где каждый из них может оказаться в конкретный день и час. Я играл роль хорошего полицейского, Вурт – плохого, а если нам не удавалось решить проблему вдвоем, @КРИЗИС присылал нам короткое сообщение: «Хотите, чтобы этим занялись мы?»

«Нет», – в панике отвечали мы. Антикризисному отделу мы передавали только те дела, с которыми не могли справиться сами. Активисты. Люди в масках Гая Фокса. Никто не погиб, но лидеров этого маленького пузыря анархии нашли очень быстро; за ними охотились секретные службы и полиции всех стран, по которым удалось разбежаться организаторам. Их было не так уж много.

Что с ними сделали, мы так и не узнали.

Если что-то попало в интернет, от этого уже не избавишься – говорили когда-то. Это не так; во всяком случае, не сейчас. Возможно, это работало в 90-х, когда сеть представляла собой огромный лабиринт, соединенный поисковыми роботами; возможно, это было верно еще в 2010-х, когда в интернете еще оставалось несколько бастионов свободы слова во всей ее омерзительной красе.

Но сейчас мы живем в мире, где ваши мысли хранятся на платформах, принадлежащих одному проценту населения. Вот, говорят они, ваш бесплатный обед: место, где можно публиковать собственные идеи, сообщество и кнопки, чтобы выразить симпатию. Есть только один подвох: все, что вы выкладываете в эту бездну, принадлежит нам.

Сейчас вы не найдете ни единого упоминания об антикризисном отделе. Все журналисты канули в Лету вместе с активистами. Память о них хранит лишь эта книга и опубликованные мной видео. Конечный результат прост: антикризисный отдел исчез с лица Земли. Он не всплывал в поиске; о нем не говорили в новостях; его будто и не существовало. Обещание Джулиуса сбылось.

Лишь немногие из нас помнили заголовок «ТРОЕ СЕНАТОРОВ США ЗАСТРЕЛЕНЫ В ЭМБАССИ-РОУ».

Читая это, вы, вероятно, зададитесь вопросом: почему я решил вернуться или зачем вообще остался в компании?

Ответ прост. За это хорошо платили, а работать приходилось гораздо меньше, чем раньше. Если не считать кризиса, то я сам устанавливал рабочие часы, а работать мог и вовсе откуда угодно. Большая часть моих обязанностей сводилась к делегированию – настоящая мечта для любого сотрудника на зарплате, когда ты, по сути, становишься не столько наемным работником, сколько консультантом компании. Моя слава в качестве именитого кинематографиста открывала двери в самые разные проекты. Одним из них стало партнерство с AR-стартапом, разрабатывавшим шпионскую игру, которая накладывалась прямо на реальный мир. Тогда же я начал писать книгу о маркетинге. Мы с Парвати стали охладевать друг к другу: я подумывал отправиться в продолжительное путешествие. Свою работу я делал из разных кафе при помощи мобильного телефона. Пока дела шли хорошо, Джулиус с радостью платил мне приличную зарплату. Если я хотел напомнить самому себе, кем бы стал без NumberCorp, достаточно было просто выйти на улицу и взглянуть на безрабов, которые сбивались в кучки, замерзая от холода. А если и этого было мало, то воспоминаний о бедности из путешествий по Индии мне бы хватило до конца жизни.

Удивительно, к какой только работе ни привыкаешь, когда альтернатива – это умереть от голода.

В общем, я пил кофе в ритуальной тишине, продумывая следующие шаги в разросшемся лабиринте под названием NumberCorp.

– Патрик Удо? – обратился чей-то голос.

Я поднял глаза. Передо мной стояла худощавая девушка с встревоженным взглядом. Блондинка. Она протянула руку:

– Привет.

– Привет, – ответил я.

– Меня зовут Джана Батлер, мы говорили на прошлой неделе…

Если и говорили, то я этого не помнил, так что сразу начал печатать.

– Джана, верно?

На моем