– Она придет, – тихо сказал Лаки, ощущая, как по его собственной спине ползет ледяной мурашек, но на его лице играла все та же безумная, вызывающая улыбка игрока, зашедшего в слишком крупную игру и знающего, что обратного пути нет. – Чувствую это. Азарт уже витает в воздухе. Он пахнет пылью, страхом, озоном и… возможностью. И сейчас решается, станет ли Глиммер-Сити городом, где удача – это шанс, или тюрьмой, где единственной случайностью будет выбор дня твоего провала. А я, как известно, – он бросил взгляд на Элоизу, и в его глазах мелькнула знакомая искорка, – ненавижу, когда у меня отнимают шанс. Любой шанс.

Он положил кость на стол рядом с «Детерминатором». Простой кусок кости на фоне устройства, способного изменить мир, и древней, безликой сущности. Все было готово. Оставалось только ждать, когда противник займет свое место за игровым столом. И это ожидание, тяжелое, давящее, наполненное скрипами и шепотами старого здания, было почти невыносимым. Элоиза замерла, затаив дыхание, каждое нервное окончание в ее теле кричало об опасности, но она стояла неподвижно, готовая к тому, что должно было случиться. Готовая следовать безумным указаниям человека с крапленой костью и верой в невозможное.

ЧАСТЬ 4: ДУЭЛЬ С ХАОСОМ

ГЛАВА 15: Финальная игра в покер. Арчибальд за столом. Объяснение правил и ставок

Тень пришла не через дверь. Она не вошла и не материализовалась. Однажды Лаки моргнул, и когда он открыл глаза, в кресле напротив уже сидела Пустота. Она не просто сидела – она была этим креслом, и тенью от него, и холодным пятном на полу, и звенящей тишиной, впитавшей все звуки мира. От нее не было дуновения ветра, только волна пронизывающего до костей экзистенциального холода, который высасывал из воздуха не только тепло, но и саму его суть. Две светящиеся точки – не глаза, а проколы в реальности, – были устремлены на «Детерминатор». В них не было ни любопытства, ни ненависти. Только древнее, безразличное внимание, словно человек смотрит на муравейник.

Сердце Лаки на мгновение замерло, а затем рванулось в бешеной пляске. Адреналин, знакомый и почти что родной, ударил в голову, но на этот раз он был замешан на первобытном страхе, том самом, что заставляет зверей замирать перед лицом непостижимого. Но Лаки не был зверем. Он был игроком. И он заставил себя выдохнуть и поднять взгляд от своей зажигалки, которую он вертел в пальцах, пытаясь унять дрожь.

– А, вот и наш оппонент, – произнес он, и его голос, к его собственному удивлению, прозвучал почти ровно. Лишь легкая хрипотца выдавала напряжение. – Я начал волноваться, что вы проигнорируете приглашение. Нехорошо заставлять себя ждать, это портит нервы. А нервы – главный актив игрока.

«Ты принес Подношение», – прозвучало не в ушах, а прямо в черепе Лаки. Голос был лишен тембра, похож на скрип льда в абсолютной тишине, на давление в барабанных перепонках перед глубочайшим погружением.

Внутри Лаки все сжалось в комок. Это было нарушением. Нарушением всех законов, физических и метафизических. Но он подавил панику. Она говорит. Значит, можно вести переговоры.

– Это не подношение, – поправил он, и его губы растянулись в напряженной улыбке. – Это ставка. Мы здесь, чтобы играть. А для игры нужны правила. И второй игрок.

Он щелкнул зажигалкой. Пламя вспыхнуло, яростное и живое, и в его дерзком свете проступили очертания еще одной фигуры, сидевшей рядом с Тенью. Арчибальд Вейн. Он выглядел бледным и прозрачным, как недоделанный эскиз самого себя, как фотография, начинающая выцветать. Его глаза были пусты, но в них, глубоко на дне, теплилась искра осознания, одинокая и испуганная.

– Арчи! – крикнула Элоиза, сделав шаг вперед, но Лаки остановил ее жестом, резким и требовательным.

– Не сейчас. Сначала игра, – сказал он, не отводя взгляда от Тени. Его разум работал на пределе, анализируя, просчитывая. Она явила ему Арчи. Демонстрация силы. Контроль над ситуацией. Нельзя поддаваться.

«Правила», – проскрипел ледяной голос, и Лаки почувствовал, как холод проходит по его позвоночнику.

Азарт снова поднял голову, заглушая страх. Она принимает вызов.

– Правила просты, – сказал Лаки, доставая из внутреннего кармана колоду карт. Его пальцы, привыкшие к этому движению, действовали автоматически. – Покер. Мы с вами. Вы играете за себя. Я играю за свободу Арчибальда Вейна и за то, чтобы вы навсегда покинули Глиммер-Сити. Безвозвратно.

«Ставка», – последовал незамедлительный ответ, и в этом слове почувствовалась первая нота интереса, холодного и отстраненного.

Вот он. Решающий момент. Лаки сделал глубокий вдох, чувствуя, как бьется его сердце – гулко, как барабан на арене.

– Моя ставка – «Детерминатор Случайностей», – он положил руку на устройство, ощущая его мощный, зудящий гул под ладонью. – Устройство, позволяющее не предсказывать, а корректировать вероятность. С ним ваша власть над случайностью станет не просто влиянием, а абсолютным контролем. Вы сможете не просто пожирать удачу, а управлять ею. Лепить реальность по своему усмотрению.

Воздух вокруг Тени сгустился, стал еще более плотным и тяжелым. Светящиеся точки-проколы вспыхнули ярче, и Лаки почувствовал исходящий от нее вихрь голода, древнего и ненасытного. Идея обладания таким артефактом явно будоражила ее.

«Согласна».

Облегчение, острое и головокружительное, волной прокатилось по Лаки. Она клюнула. Она в игре.

– Отлично, – улыбнулся он, и на этот раз улыбка была почти настоящей. – Но есть одно дополнительное условие. Пока идет игра, вы не можете напрямую влиять на ее ход своей силой. Только карты. Только шанс. Без вмешательства в вероятность. Это мое правило. Правило честной игры.

Тень замерла. Лаки чувствовал, как ее безразличный, нечеловеческий разум взвешивает предложение, и это было похоже на тишину в сердце урагана. Он ощущал давление – не физическое, а метафизическое, будто сама ткань реальности натягивалась вокруг них, становясь тоньше и прозрачнее. Воздух в созданном «Детерминатором» пузыре начал мерцать, искажаясь, как марево над раскаленным асфальтом. Элоиза, стоявшая за его спиной, подавила вскрик – она видела, как контуры Тени на мгновение расплылись, превратившись в подобие дымчатого вихря, в котором на секунду мелькнули и исчезли чужие, невозможные – обломки несуществующих миров, тени забытых вероятностей.

Она была уверена в своей победе. Любая игра, основанная на случайности, в конечном счете подчинялась ей. Она была самой Случайностью, живым воплощением Хаоса, и карты были для нее не фигурками из бумаги, а лишь одним из бесчисленных проявлений ее собственной сути. Но правило… правило было новым элементом.