И ожерелье «не дремало». Стоило кому-то из детей подойти к Пинне и случайно коснуться её, как кулон начинал дрожать и испускать электрические разряды. Исключением была только Хэна.

В результате Пинна целый день провела рядом с ней.

Хэна наконец обрела душевное спокойствие. Чувство неприкаянности отступило, но в глубине души её терзала вина. Она видела, как Пинна морщится от боли всякий раз, когда кто-то пытается к ней приблизиться.

Хэна пообещала себе избавиться от кулона, когда Пинна снова станет её лучшей и единственной подругой. Но это, похоже, случится ещё не слишком скоро.

По пути домой после школы Пинне позвонила мама.

— Запись в кружок? Я собиралась сделать это завтра. Да, буду заниматься кей-поп танцами.

Пинна искоса взглянула на Хэну, пытаясь уловить её реакцию.

Хэна напряглась.

Когда разговор закончился, она спросила:

— Ты правда будешь заниматься танцами?

— Да, — твёрдо ответила Пинна и остановилась. Она выглядела решительно.

— С чего бы вдруг?

— Хочу попробовать что-то новое. К тому же в литературном творчестве мне до тебя далеко. Если честно, я ходила в кружок не из любви к писательству, а чтобы находиться рядом с тобой.

— Может, ты всё-таки присоединишься ко мне? — осведомилась Хэна.

Повисла тяжёлая тишина.

Пинна первая нарушила паузу:

— Возможно, сейчас нам лучше разделиться… Я отправляюсь на танцы, а ты — в кружок литмастерства.

— Но тогда мы не сможем быть вместе. Мы ведь лучшие подруги.

— Даже лучшие подруги не обязаны всегда быть рядом.

— Если ты пропустишь танцы, мы сможем быть вместе.

Разговор шёл по кругу, как заезженная пластинка.

Утомившись от бесконечного диалога, Пинна вздохнула:

— Сегодня я пойду домой одна. Мне надо о многом подумать.

Хэна смотрела подруге вслед, чувствуя, как на душе снова появился тяжёлый камень.

Вернувшись домой, Хэна разрыдалась. Ей было больно видеть, как преобразилась Пинна, но сильнее всего мучило то, что она не узнавала саму себя.

«Почему я так себя веду? Пинна права — мы не можем постоянно быть вместе. Умом я понимаю, но сердце отказывается принять. Неужели нельзя просто остаться такими, какие мы есть, ничего не меняя?»

Долго проплакав, Хэна вспомнила о забытом письме от Бамбуковой Рощи.

Если хочешь усилить эффект, помести вашу совместную фотографию внутрь медальона. Тогда друг не будет обращать внимания ни на кого, кроме тебя.

На лице девочки появилась улыбка.

— Пойдём в школу.

На следующий день Хэна рано утром прибежала домой к Пинне. В руке она держала их совместную маленькую фотографию, которую сделала в прошлые выходные.

Пинна растерялась от её неожиданного появления, но Хэна, отмахнувшись от реакции подруги, ловко открыла медальон и вложила туда снимок.

— Кстати, это специальный кулон для фото. Видишь, внутри полно места. Давай спрячем там снимок как символ нашей дружбы.

— Хорошо.

Пинна была ошеломлена напором Хэны и не смогла отказаться от подарка, который та заботливо подготовила.

Пинна поправила ожерелье, и девочки отправились на уроки.

Переступив порог класса, они услышали жизнерадостный голос Союн:

— Привет, Пинна!

Союн шагнула к новой подруге, но Пинна невольно отпрянула. Она помнила ощущение, словно от удара током, после прикосновения руки Союн.

Опешившая Союн остановилась и молча вернулась за свою парту.

А затем неожиданно обратилась к Хэне:

— Ты хорошо пишешь и много читаешь. Пинна мне о тебе рассказывала. Завидую. А я засыпаю, едва открыв книгу.

— Ничего особенного, просто дело привычки, — сдержанно ответила Хэна, полагая, что Союн случайно с ней заговорила.

Но общительная Союн продолжила:

— Слушай, а ты ведь хочешь стать писателем, верно? Такая мечта точно не возникает на пустом месте, значит, у тебя есть талант. Я, например, совсем не умею писать. Особенно когда дело доходит до отзывов на книги — в голове сразу пустота. Как думаешь, можно этому научиться?

Когда разговор зашёл о литературе, Хэна сразу оживилась. Она с воодушевлением поведала Союн о любимых жанрах, поделилась впечатлениями о недавно прочитанных романах и модных авторах. Увлёкшись беседой, Хэна осознала: общаться с другими одноклассниками тоже здорово.

Но неожиданно она почувствовала странное напряжение, будто кто-то взглядом сверлил её спину.

— Эй, Хван Союн! Чего ты начала притворяться, что тебя интересует литература? — сквозь зубы процедила Пинна.

Во взгляде Пинны промелькнуло что-то чужое, совсем не свойственное её обычной мягкости. Она грубо протиснулась между Хэной и Союн, оттеснив последнюю.

Затем Пинна показала на кулон и, глядя на Хэну в упор, проговорила:

— Давай купим ещё одно украшение в знак нашей дружбы? Может, кольцо?

— Ух ты, какой красивый кулон! — вклинилась Союн. — Где ты его нашла? Я тоже такой хочу!

— Нет! Это наш секрет! — выкрикнула Пинна.

Класс замер: никто не ожидал такой бурной реакции от сдержанной девочки. Все взгляды устремились на неё.

— Ох… прости… — смущённо пролепетала Союн.

Воцарилась тишина. Одноклассники исподтишка поглядывали на Пинну — та стояла пунцовая, на глазах выступили слёзы.

— Что здесь происходит? — Голос учителя разрядил гнетущую атмосферу.

Пинна поспешила сесть на своё место, закрыв лицо руками и опустив голову.

Хэна услышала её сдавленный шёпот:

— Почему я так себя веду?

Пинна уткнулась лицом в ладони и склонилась над партой. Раздались глухие всхлипывания. Хэне было больно видеть подругу в таком отчаянии.

«Я просто хотела быть счастлива вместе с Пинной, но всё уже кажется неправильным».

Когда наступило время обеда, Хэна не чувствовала голода. Вина комом стояла в горле, не позволяя проглотить ни кусочка. Похоже, Пинна ощущала то же самое — порция девочки осталась нетронутой.

— Почему для тебя важны занятия кей-поп танцами? — наконец решилась спросить Хэна.

При упоминании танцев Пинна оробела, но было видно: она давно ждала искреннего разговора. Подруга подняла глаза на Хэну, и взгляд её стал серьёзным.

— В средней школе такой возможности наверняка не предвидится. Мама говорит, придётся полностью погрузиться в учёбу, на кружки не будет ни минуты. Если я хочу попробовать что-то для себя — нужно делать прямо сейчас.

Хэна понимала подругу — её мама тоже часто повторяла нечто подобное.

— Вот и твоя мама, — продолжила Пинна, — даже не догадывается, как сильно ты любишь читать. А в средней школе надо будет ограничиться одними лишь учебниками.

И действительно, через некоторое время они станут ученицами средней школы. Но Хэна до сих пор оставалась собой, и переход вовсе не означал, что она изменится раз и навсегда.

Однако казалось, будто мир подталкивал её к переменам.

Хэна вспомнила список книг, который дала ей мама. В нём не нашлось места ни любимым романам, ни манхве — корейским комиксам, — только учебные