Это ведь невозможно. Она едва примирилась с мыслью, что…

– На ее шее были две полосы, – привычно, по-деловому возразила Эдит. – Одна – от удушения, другая – от повешения.

Мистер Морелл печально покачал головой. Его ладонь нервно стиснула шерстяную ткань брюк.

– Мне сказали, что так бывает. Верхний след появляется случайно. Когда у повешенного… когда у мисс Ветивер начались конвульсии, шнурок соскочил выше. Вот и все. – Он со вздохом расслабил тугой узел галстука-бабочки на воротнике, застегнутом до самой шеи. – Пока нет других улик, невозможно определить наверняка, повесилась она сама или нет. Ты же видишь, полиция тоже теряется в догадках. Три версии следствия за неделю!

– Но… – Эдит запнулась и поняла, что не знает, что может на это возразить. – Но ведь на теле должны были остаться другие следы, разве нет? Кровь, раны, следы борьбы…

– Даже если и так, мне об этом неизвестно.

– А как же…

Она хотела спросить: «А как же записка?» – но опомнилась и умолкла.

Поднявшись со стула, мистер Морелл в успокаивающем жесте положил руки ей на плечи. Его темные глаза показались Эдит как никогда блеклыми и пустыми.

– Эту тайну она унесет с собой в могилу, – прошептал он. – Дита, мне очень жаль. Как это жестоко… Не представляю, что чувствуют ее родители.

Мистер Морелл устало опустился за свой стол, теперь наполовину заставленный чужими вещами – фотографией светловолосого мальчика в металлической рамке, стаканом, полным разноцветных ручек с перьями, стопкой блокнотов в обложках из телячьей кожи и учебниками по истории Древнего мира с оксфордскими штампами.

– Меня и раньше хотели заменить, – с печальной усмешкой заметил он. – А теперь, после этого скандала, у них точно нет никаких причин оставлять меня. Как-то… неудачно все сложилось.

У Эдит сдавило сердце от жалости. Чистая случайность лишала его работы, а вместе с ней и доброго имени.

Мистер Морелл так никогда и не женился. Всю молодость он провел за учебой, а взрослые годы – ухаживая за больной матерью, бабушкой Эдит. После того как она скончалась, дядя пришел работать в колледж Святой Анны, но давали о себе знать годы изоляции и гнетущего чувства ответственности, перерастающего в вину. Все, что у него было, – это сестра, племянница и работа школьного учителя. Он лишался слишком многого.

Порывисто обняв мистера Морелла, Эдит поцеловала его в пахнущую мылом макушку. Если никакого убийцы нет, все должны об этом узнать. Репутацию мистера Морелла еще можно восстановить, и, какой бы приятной ни была мисс Де Уитт, место историка древности должно остаться за ее дядей. Может, с учениками он и не слишком ладит, но знает столько, сколько никакой выпускнице Оксфорда и не снилось.

Мистер Морелл крепко обхватил ее в ответ, сильно сжал и тут же, словно испугавшись, ослабил хватку.

– Ну, давай, Дита! Тебе уже пора. Скоро ведь завтрак?

Мистер Морелл вскинул руку, чтобы взглянуть на время на наручных часах. Эдит отстранилась, одергивая анорак, и вдруг вспомнила, что у шкафа до сих пор стоит наполовину разобранная архивная коробка.

– Да, скоро завтрак, – легко согласилась она и как бы невзначай покосилась на пол. – Ой, чуть не забыла убрать! Мисс Кэдоган просила уточнить расписание замен на прошлой неделе.

Она опустилась на колени и быстро уложила стопки на место, пристроив нужное расписание у себя под юбкой. Толкнув коробку к шкафу, она подалась вперед и, пока мистер Морелл не видел, сунула лист в карман анорака. Она поднялась, накрыв карман ладонью, чтобы бумага не захрустела.

– Увидимся на уроке?

Он слабо улыбнулся и кивнул, но, когда Эдит уже взялась за ручку двери, вдруг спросил:

– А зачем мисс Кэдоган понадобилось расписание замен?

Похолодев, Эдит обернулась к дяде и состроила раздраженное выражение.

– Кто ее знает! Без тебя все погрузилось в полнейший хаос. Они даже расписание не могут как следует составить.

Явно польщенный, он отмахнулся от нее.

– Ладно-ладно. Не опоздай.

Эдит с облегчением выскользнула из учительской.

Устраивая обязательные выездные экскурсии, руководство школы предпочитало не прыгать выше головы. Для старших классов дело обычно ограничивалось прогулкой по окрестностям Деринг-Вудса – девочки собирали мусор, мальчики сгребали опавшие листья и ветки. Но в этот раз по очевидным причинам прогулка по лесу состояться не могла. Шестой класс погрузили в старенький автобус и в объезд леса повезли в соседнюю деревеньку, Плакли-Торн.

Каждую вторую субботу в местной церкви устраивались встречи волонтерской организации, и иногда к их работе привлекали школьников из колледжа Святой Анны. Им полагалось помочь подготовить церковь к воскресной службе: одних отправляли мыть скамьи, других – приводить в порядок двор. Счастливчикам доставалось место на кухне, где под строгим присмотром монахинь они чистили овощи и время от времени совали в рот стянутый из сахарниц рафинад. Робин всегда из кожи вон лезла, чтобы ее распределили именно сюда. В волонтерские субботы она всегда надевала черный свитер и длинную юбку и с доверительным видом сообщала монахиням, что вот-вот планирует присоединиться к их ордену.

Эдит как старосте позволялось самой выбирать себе занятие. Обычно она не возражала против мытья скамей, но за последнее время успела порядком насмотреться на блестящие от лака спинки и резные ножки, и от одного их вида у нее сердце уходило в пятки. Вместо этого она взяла из деревянного ящика с инструментами грабли и направилась во внутренний двор.

Ударили морозы, поэтому здесь почти никого не было. Джессика с мрачным видом терла щеткой покрывшиеся мхом и желтоватым лишайником надгробия. Неподалеку Сойер в подбитой мехом красной шапке-ушанке с усердием сгребал в кучу хрустящие от корочки льда опавшие листья. От его дыхания шел густой пар.

Натянув перчатки, Эдит тоже взялась за грабли. Из-за гладкой замши деревянная рукоять то и дело выскальзывала из рук, но она сумела расчистить несколько могил. Из церквушки Святого Николаса доносился шумный смех, эхом раскатывающийся в низких каменных сводах.

Когда черенок в очередной раз выскользнул из ее пальцев и грабли с глухим стуком приземлились в оледеневшую листву, Эдит на секунду застыла и с тихим раздражением уставилась себе под ноги.

– Попробуй мои перчатки, – произнес голос у нее за спиной. – Они кожаные, поэтому скользить не будут. И они теплее.

Чувствуя неловкость, Эдит повернулась к Хиро. Он стоял рядом, опираясь на собственные грабли, и протягивал ей пару мужских перчаток.

Эдит видела Хиро в автобусе, но он так и не заговорил с ней, и она не ожидала, что он