– Убери!

– Знаешь, если мисс Кэдоган узнает, что ты вывела меня из общежития за полчаса до отбоя, то нам обоим нешуточно влетит, – предупредил он, снова щелкая кнопкой. – А у тебя, если не успеешь вернуться, точно откажет сердце.

Эдит вслепую протянула ему руку, и Хиро без колебаний вложил в нее фонарь.

– Господи боже, Ветивер, – проворчала она, в десятый раз за день представляя, как будет драить часовню за все свои оговорки, – лучше бы тебе быть живой…

Глава 5

Шнурок

Формально заходить в здание школы после окончания уроков не запрещалось. Но если кто-то из учителей ловил двух разнополых учеников, запершихся в кабинете, то можно было до конца семестра распрощаться с поздними отбоями, лишиться пасхальных выходных за пределами школы и на пару недель заполучить себе место за учительским обеденным столом. Надо ли говорить, что Эдит не очень хотелось попадаться кому-нибудь на глаза вместе с Хиро?

Они разделились, Эдит взяла на себя внутренний корпус, Хиро – внешний. Пустые аудитории, подсвеченные только бледной луной, выглядели жутковато. Бюсты в классических кабинетах сияли потусторонней белизной, выкатывали на Эдит свои пустые глаза, так что ей хотелось поскорее захлопнуть дверь. Лимы не оказалось ни в кабинетах, ни в библиотеке, ни в учебной комнате. В женском туалете Эдит толкнула каждую из дверей кабинок, исписанных телефонными номерами, подробностями чужой половой жизни и пожеланиями катиться в ад. Она даже отважилась заглянуть в мужской санузел. Тоже пусто. Правда, надписи в кабинках там были точно такие же, как и в женском, – пожалуй, чуть более откровенного характера, нередко сопровождаемые рисунками, но столь же выразительные. Она даже обнаружила нацарапанный ручкой номер Лимы на средней двери. Кто-то пытался его зачеркнуть, но без особого успеха.

Хиро уже ждал ее на условленном месте во внутреннем дворике и на вопросительный взгляд Эдит только покачал головой.

– Говорил же, ее здесь нет. Надо поискать в лесу.

– Зачем ей идти в лес? – уныло отозвалась Эдит. – Она, по-твоему, весь день там просидела?

Он пожал плечами.

– Лес большой.

– Я не хочу нарваться на очередную отработку. Если помнишь, всю следующую неделю мне предстоит драить скамейки в часовне.

– Жаловаться на такое – как-то не по-христиански, Данлоп, – ухмыльнулся Хиро. – Удержи голос твой от рыдания и глаза твои от слез, ибо есть награда за труд твой [6].

– А как Господь смотрит на то, если я вознагражу тебя разбитым носом?

– Такого в Библии нет. Давай-ка без самодеятельности.

Он двинулся к выходу из школы, и Эдит со вздохом поплелась за ним. Было удивительно холодно для начала января, термобелье под формой не годилось для минусовых температур. Спустив пониже рукава ветровки, она сунула их в карманы и втянула голову в шею. Интересно, Лима не замерзла? Если бедняжка и правда провела на улице целый день, то легко могла схлопотать обморожение. Может, она вышла в лес на прогулку и подвернула ногу?

– Возьмем с собой Монстра, – предложил Хиро, сворачивая на дорожку к хозяйственному блоку за общежитиями. – Тебе сложно будет в это поверить, но его обонянию я доверяю больше, чем своему.

– Я шокирована, – сухо отозвалась Эдит.

Монстром звали школьного пса. Старшеклассники, пугавшие младшие классы словами «в школе обитает монстр», считали это самой смешной шуткой на свете. За общежитиями, у офиса хозяйственных работ (то есть сарая, в котором хранились инструменты для уборки и сломанный спортивный инвентарь), у него была своя конура – небольшой деревянный домик с круглым отверстием, который на зиму укрывали брезентом. Кормили Монстра уборщики, а выгуливали мистер Морелл и Лео – они обожали собак. К шерстяным брюкам обоих вечно прилипала длинная белая шерсть.

Эдит оглянулась на здание школы, машинально нашла взглядом окошко учительской – первый этаж, четвертое слева – и удивленно прищурилась. В окне мерцал неверный желтоватый свет, будто кто-то жег старую керосинку или включил небольшую лампочку. Она пропустила учительскую и комнату для персонала, рассудив, что Лиме там делать нечего. Но вдруг кто-то из учителей нашел ее? Вдруг она сама пришла в учительскую, наконец собрав в кулак всю свою смелость, чтобы поделиться ужасной тайной, пожирающей ее изнутри? У Эдит даже было предположение, чего такая тайна может касаться, – смутно оформленное, потому что верить в это не хотелось.

– Мне нужно в уборную, – соврала она, чтобы не признаваться Хиро в том, что при осмотре пропустила пару кабинетов. – Подожди меня у будки.

– Если сойтись в схватке с Монстром предстоит мне, то почему это ты на белом коне, принцесса?

– Хватит уже, ладно?

Подгоняемая холодом, Эдит вернулась в корпус, привычным жестом пригладила пушистые волосы и постучала в дверь учительской.

– Можно войти?

К ее облегчению, послышался голос мистера Морелла:

– Входи, Дита.

Она приоткрыла дверь, и в освещенный блеклыми ночными светильниками пустой коридор выплыло облако табачного дыма. Задержав дыхание, Эдит широко распахнула дверь. Оба окна были заперты, и в учительской висело столько дыма, что с непривычки можно было задохнуться. На всех четырех столах пепельницы переполняли окурки: со сдавленными фильтрами – у мистера Морелла, со следами розовой губной помады – у мисс Кэдоган. В воздухе витал еще и другой неприятный запах – резкий, смутно знакомый, придушенный табаком.

– Привет, – сквозь зубы произнесла Эдит, оглядывая учительскую. – Ты не знаешь, где Лима Ветивер? Никто не видел ее с утра.

Было похоже, что все деканы, встревоженные пропажей ученицы, скурили как минимум по пачке «Данхилла» и поручили задержавшемуся мистеру Мореллу проветрить комнату, а он вместо этого напустил сюда еще больше дыма. На его столе и впрямь горела лампа под зеленым плафоном из матового стекла.

– Не знаю, – пробормотал он, с силой потирая ухо. – Может, гуляет.

– Я беспокоюсь, – с нажимом сказала Эдит.

Подойдя к окну, она дернула на себя старую деревянную раму, и в комнату хлынул ледяной ночной воздух. Лунный свет изрешеченным прямоугольником осветил край стола дяди, и Эдит увидела на нем стакан. Так вот какой запах она учуяла, вот что показалось ей странным. Он был пьян.

– Что с ней может случиться? Мы же в школе, – присвистывая губами, поинтересовался мистер Морелл.

Казалось, ему стоило немалых усилий держать ровно голову и четко выговаривать слова. Сколько же он выпил? Эдит понюхала стакан. Пахло ромом. Дядя плохо переносил спиртное и почти никогда не пил, но, похоже, был так расстроен, что умудрился раздобыть ром даже в колледже Святой Анны. Может, он конфисковал бутылку у школьников?

– Что-то случилось? – осторожно спросила она.

Мистер Морелл покосился на правую половину стола,