– М-м-м, – промычала она, жалея, что Робин забрала ее сумку.

Оставалось только пялиться на бюсты классиков, насупивших на нее густые гипсовые брови.

Хиро поднялся на возвышение у доски, выудил из ведра мокрую губку и принялся вытирать доску там, где Эдит не дотянулась. Когда он повернулся, чтобы смыть с тряпки мел, она на секунду увидела его лицо, сосредоточенное и немного печальное. Словно с принятия он все-таки перескочил на депрессию. Это было к лучшему. Такому, как Хиро, полезно хоть изредка себе в чем-нибудь отказывать.

Остаток наказания они провели в молчании, изредка прерывая его фразой-другой. Пока Эдит доставала из-под парт сломанные карандаши и смятые листы бумаги, Хиро поинтересовался, не находила ли она там, случаем, свое удостоверение почетного работника труда. А когда он высунулся из открытого окна так сильно, что Эдит всерьез показалось, что он вот-вот выпадет, она пожаловалась на холод, чтобы он поскорее прекратил. Закрыв окно, он небрежно предложил ей свой пиджак. Она отказалась.

После звонка, возвещающего о конце их заточения, они неловко распрощались и нарочно пошли разными путями, хотя общежитие и спортивное поле находились в одной стороне. Эдит навернула несколько кругов по внутреннему двору школы, несмотря на то, что вторая тренировка должна была вот-вот начаться. Сейчас выговор от Борски казался ей менее пугающей перспективой, чем случайное столкновение в коридоре с Хиро.

Когда Эдит примчалась в раздевалку, та уже опустела. К счастью, Робин не забыла оставить ее спортивную сумку. Она выбежала на поле посреди разминки. Борски, и без того не слишком довольный Эдит, нахмурился и жестом велел ей подойти.

Вымотавшаяся за день, Эдит едва заставляла себя передвигать ноги. Она остановилась рядом с тренером и, ожидая, когда он закончит отдавать распоряжения команде, стала рассматривать свои руки во влажном от пота термобелье.

– Где Ветивер? – требовательно спросил Эдит тренер, наконец повернувшись к ней.

Эдит уже устала слышать этот вопрос. Она быстро пересчитала сокомандниц: двенадцать. Тринадцать, считая ее саму. Не хватало одной Лимы.

– Не знаю, – терпеливо повторила она.

– Не знаешь? Данлоп, перечисли-ка мне, что входит в обязанности капитана.

– Тренер, я искала ее, – вздохнула Эдит. – Но ее с самого утра не видели. Она даже на уроках не появлялась.

Рыжеватые брови Борски сдвинулись к массивной переносице.

– Чихать я хотел на ваши уроки, службы и кружки, меня волнуют только тренировки! – После паузы он добавил: – А часто она уроки пропускает?

– Почти никогда, – покачала головой Эдит. – У нас строго следят за посещаемостью.

Борски почесал закрытым маркером макушку. На ладони у него до сих пор темнела не до конца смывшаяся восьмерка.

– Какого черта она творит? – произнес он грубо, но с глуповатым видом, который показался Эдит странным. – У нее с мальчиками проблемы? Или что?

– Понятия не имею, – соврала Эдит.

– Данлоп, ты же капитан! – рявкнул Борски. – Ты всегда должна знать, о чем думает твоя команда!

– С какой стати? – возмутилась Эдит, копируя грубоватый, немного панибратский стиль общения, который обычно использовала с тренером Лима. – За пределами поля пусть занимаются чем душе угодно. Моя задача – сделать так, чтобы все, о чем они думали, приходя на тренировку, – это футбол.

Похоже, Борски ее ответ удовлетворил, потому что он замолчал и принялся задумчиво почесывать бороду. Эдит, желавшая только, чтобы он поскорее отпустил ее к остальным, нетерпеливо перетаптывалась с ноги на ногу, чтобы не закоченеть.

– Что-то мне это не нравится, – наконец мрачно пробормотал он, всучил Эдит планшет и маркер и сдернул с шеи свисток. – Непохоже на Ветивер. Я пойду поищу ее, а ты проведи тренировку.

– Я не знаю, что нужно делать, – растерялась Эдит.

Хотя куда больше ее занимало другое: где он собирается искать Лиму и зачем ему вообще понадобилось это делать?

– Разберешься, – отрезал Борски и, сложив руки у рта, гаркнул: – После разминки три круга по полю, остальное – на Данлоп!

Быстрым бегом, удивительным для такого крупного человека, он покинул поле. Девочки, и без того разминавшиеся с известной вялостью, теперь совсем остановились и выжидательно уставились на Эдит.

Эдит попыталась представить, как все ее сегодняшние действия выглядели со стороны, и ей захотелось сию же секунду уйти с капитанской должности. Она положила врученные ей вещи на газон и присоединилась к разминке, всем своим видом стараясь показывать, что ничего необычного не происходит.

К концу тренировки Борски так и не вернулся. Эдит пришлось самой искать ключи и запирать тренерскую и раздевалки. Робин согласилась ее подождать. Оставив вещи тренера на коврике у двери, Эдит нашла электрощит и щелкнула тумблером. Ярко освещенное поле погрузилось в кромешную тьму. Крепко сцепившись локтями, Эдит и Робин зашагали в сторону мерцающих окон общежития.

– Как думаешь, Борски нашел ее? – шепнула Робин.

Ее длинные, влажные после душа волосы щекотали Эдит тыльную сторону ладони.

– Глупо будет, если скажу, что нет? – нахмурилась Эдит. – Ты ведь тоже заметила, что с ними обоими происходит что-то странное?

– Думаешь… – начала Робин и осеклась.

– Не знаю. Надеюсь, нет.

– Точно нет, – решила девушка и крепче прижалась к Эдит. – Она ведь не дура.

В женском общежитии загорелись почти все окна, но окно комнаты Мэтти и Лимы осталось непроницаемо темным. Проводив Робин до входа, Эдит вручила ей свой мешок. Та, вешая его на шею, уточнила:

– К мистеру Мореллу?

– Нет. К Уэлчу.

Полупрозрачные брови Робин поползли вверх.

– Ему понадобилось всего два часа, чтобы заключить перемирие? Я впечатлена.

– Хочу поискать Лиму, – объяснила Эдит, кутаясь в тонкую спортивную ветровку. – Он должен знать, где она может быть. Ну, знаешь, всякие места для свиданий…

Робин назидательно погрозила Эдит пальцем.

– В колледже Святой Анны свидания могут проводиться лишь в одном месте. В часовне! И только с Господом Богом!

– Отвали ты уже! – фыркнула Эдит, отмахиваясь от ее пальца, но сделала себе мысленную заметку проверить часовню.

С наступлением темноты монахини уходили, и некоторые парочки в самом деле пробирались внутрь, чтобы занять последнюю скамью для не слишком богоугодных дел.

Проникнуть в мужское общежитие оказалось на удивление просто. Даже «проникнуть» – сильное слово. Эдит едва успела сообщить дежурному, что является старостой старших шестых классов, как он тут же махнул рукой и снова уткнулся в книгу – в прошлогодний роман Стивена Кинга.

По загнутому уголку мягкой обложки она догадалась, что томик принадлежит Лео Рейтману, заядлому поклоннику ужасов. В пятом классе Лима рассказывала, что на пасхальных каникулах Лео звал ее в кино на «Живую мертвечину». И не