– Неужели?

Тут вам надо понять, что дамочка начинает меня раздражать.

– Может быть, у меня есть и еще кое-что интересное.

– И что же это, мистер Коушен?

– Например, та история, которую вы рассказали О’Халлорану в участке прошлой ночью. О том, что ваш отец занимался контрабандой шелка. Зачем вы сообщили лейтенанту об этом? Мы все знаем, что это не такое уж страшное преступление, наказанием за которое, если его поймают, будет лишь двукратное увеличение таможенной пошлины. Мы знаем, что этим занимаются многие и некоторым удается выйти сухими из воды. Так почему вы вдруг решили, что вашему отцу следует выступить с признанием? С чего это вы стали такой высокоморальной?

Некоторое время она молчит, потом произносит:

– Мистер Коушен, у нас с вами выходит очень интересная беседа. Полагаю, это что-то новенькое, что-то вроде допроса третьей степени по телефону. Но не кажется ли вам, что мне следует быть очень осторожной? Нас ведь могут подслушивать, а осторожность для девушки никогда не бывает лишней.

– Могут, умница вы моя, но не подслушивают. Я говорю из отеля «Сэр Фрэнсис Дрейк», и мне не нужно, чтобы парни меня слушали. Все, что мне нужно, я запомню сам. Может быть, вам интересно, что я думаю насчет вашего ночного признания.

– Мне это очень интересно, мистер Коушен, – говорит она. – Как вы думаете, мы с вами в достаточно дружеских отношениях, чтобы вы рассказали о ваших предположениях?

– Конечно, – говорю я. – Я даже скажу вам, почему я вам это рассказываю. У меня есть своя теория раскрытия преступлений. Я из тех парней, которые не верят в детективов, с лупой в руке ищущих улики под ковром. Я не из тех парней, которые выстраивают людей в очередь и спрашивают каждого, что он делал в час дня. Потому что ни одна настоящая леди не станет отвечать на такой вопрос. Ну, по крайней мере, в большинстве случаев. Мне еще не приходилось встречать детектива, который отправился бы на поиски улик и нашел их. У меня другая система. Я просто жду, пока что-нибудь не бросится мне в глаза, и тогда я иду и говорю об этом с теми, кого это касается, поскольку успел убедиться, что если говорить с мошенниками достаточно долго, они рано или поздно выдадут себя по той простой причине, что говорят неправду.

– Мистер Коушен, – говорит она, – мне кажется, что вы не только обладаете тем, что называют суровой красотой, но и являетесь в каком-то роде психологом. Думаю, вы далеко продвинетесь в своей профессии. В то же время мне было бы очень интересно узнать, с какой целью, по вашему мнению, я рассказала мистеру О’Халлорану о контрабанде.

К этому времени у меня разве что пена изо рта не идет, потому что, похоже, эта дамочка принимает меня за идиота.

– Я скажу вам, для чего, по-моему, вы это сделали. Контрабанда – это федеральное преступление, не так ли? Вы прекрасно знали, что, подав мне мысль о контрабанде, которой занимался ваш старик, вы подтолкнете меня к другой мысли: а кто же доставлял груз? Тем самым вы выводите меня на Джека Рокку, не так ли? Подсказав мне, что контрабанда является федеральным преступлением, вы наводите меня еще на один вывод, а именно: обращаясь к директору Бюро расследований с историей о происходящих здесь федеральных преступлениях, Марелла Торенсен имела в виду контрабанду.

Может быть, вы хотели, чтобы я пришел к такому выводу. Может быть, вы хотели, чтобы я поверил, что это Рокка решил убрать Мареллу с дороги.

И если вам удастся заставить меня так думать, тогда, может быть, я не буду обращать особого внимания на то письмо, которое прочитал прошлой ночью в вашей спальне, и вам не придется ничего говорить, потому как, что бы вы ни сказали, я бы вам не поверил, а еще потому, что есть второй пункт, о котором я хотел бы с вами поговорить.

– Расскажите мне, мистер Коушен, – говорит она, и я почти чувствую ее смех. – Я нахожу ваши теории очень занимательными.

– О’кей, Беренис. Может быть, вам это будет интересно, потому что вы уж очень интересуетесь тем, что со мной происходит. Может быть, вы и без меня знаете, что прошлой ночью, когда я вышел из вашего дома, трое парней на «шевроле» попытались угостить меня свинцом. Полагаю, вы ничего об этом не знали, или, может быть, ваша горничная, которая пряталась в соседней комнате, прокралась к телефону в холле, позвонила кому-то и сказала, что будет лучше, если меня снимут с доски быстро и надежно.

Может быть, она даже дозвонилась до кого-нибудь, кто знает мистера Рокку, который не очень-то обрадовался бы, узнав, что вы намерены переложить все на него. Что вы об этом думаете?

Она ничего не говорит, и пауза затягивается.

Похоже, на этот раз я попал в точку. Надо пользоваться моментом, и я продолжаю:

– Вам стоит хорошенько подумать, Беренис. Может быть, вы угодили в такую же переделку, как и Марелла. Может быть, если вы были заодно с Роккой, он подумает, что вы его обманываете, возбудится и поручит кому-нибудь проделать в вашей хорошенькой фигурке несколько дырочек, которые не замазать никаким парфюмерным кремом. Будьте благоразумны, Беренис. Послушайте моего совета и расскажите всю историю, после чего я останусь здесь и прослежу, чтобы никто вас не обидел.

Она по-прежнему молчит, и я уже думаю, что держу ее на крючке.

– Мистер Коушен, – наконец говорит она, – вы замечательный человек. Вам обязательно нужно однажды прийти и рассказать мне все о себе, но сейчас мне пора идти к парикмахерше. Доброго вечера, мистер Коушен. Обязательно позвоните.

Хотите верьте, хотите нет, она вешает трубку.

Помнится, я читал в какой-то книжке про парня, который просто умер оттого, что не нашел подходящих слов, чтобы высказать все, что у него накипело, и выпустить пар.

У меня с этим бедолагой ничего общего. Эта малышка Беренис так меня взвинтила, что никакие слова уже не помогут.

Закуриваю сигарету и думаю. Похоже, новость о том, что кто-то пытался сделать из меня решето, не сильно ее взволновала. Похоже, она считает, что ей ничто не угрожает и тот, кто убрал Мареллу, сможет позаботиться и о ней.

Одна мысль тянет за собой другую. А что, если Джо Мицлер и его блондиночка тоже думают, что они в безопасности, и вместо того, чтобы смыться из Сан-Франциско, отсиживаются здесь в какой-то дыре? Может быть, их лучше временно заморозить, поместив в помещения с решеткой на окнах.

Я снимаю телефонную трубку и дозваниваюсь до Брэнди в Доме правосудия. Говорю ему, чтобы закинул по-тихому полицейскую сеть и притащил Джо Мицлера и блондинку. Если они еще где-то здесь.

Вот теперь можно и расслабиться.

Глава 5

Хорошая работа

После ужина звоню О’Халлорану и спрашиваю, есть ли новости о Джо Мицлере и блондинке. Он говорит, что нет, но если я буду держать себя в руках и не слишком переживать, то он обязательно эту парочку выловит.

Спускаюсь на лифте вниз, обращаюсь к ночному портье отеля и получаю от него неофициальную информацию о клубе «Две луны». По его словам, «Две луны» – одно из тех мест, которое дает наиболее полное представление о том, что такое Чайна-таун. Заправляет клубом хлюст по имени Спигла.

Спрашиваю, есть ли у заведения какая-то специализация. Портье отвечает, что, мол, нет, но получить там можно практически все из того, что требуется человеку постоянно, а иногда и кое-что из того, чего нет в обычном расписании.

С выпивкой там по большей части полный порядок, но есть и много собственного продукта, а один из официантов, парень со склонностью к науке, наладил производство линейки сладкого синтетического джина, который он бодяжит в жестяной ванне и который гарантированно сносит обшивку линкора. Также в «Двух лунах» весьма приличный ассортимент дам; тамошние малышки весьма сговорчивы и проявляют особый интерес к придуркам, ищущим любовных утех, и всему, что можно урвать.

Раз или два, говорит портье, там случались настоящие неприятности, но они улаживались сами