За широкой полосой леса открылся прекрасный вид на искрящееся озеро. На фоне голубого неба с белоснежными облаками казалось, что озеро или нарисовал какой-то очень талантливый художник, или фотограф накинул парочку фильтров для сказочной картинки. Желтые лиственницы, заполонившие глубь леса, лишь подчеркивали оставшиеся зелеными ели. В прохладном влажном воздухе висел насыщенный аромат хвои, древесины и смолы.

Алекса провела рукой по раскидистой еловой лапе, мягко приглаживая зеленые иголочки. Они легонько покалывали тыльную сторону ладони, как бы щекоча. По коже пробежали мурашки.

– Замерзла? – раздался голос Паркера из-за спины. – Давай в машину за тренчем вернемся?

– Да нет, пока терпимо. – Алекса с наслаждением вдохнула приятный запах леса и чуть вздрогнула, когда на плечи опустилась тяжелая ткань. – Что?..

– Зачем терпимо, если можно легко исправить? – встретил ее удивленный взгляд мягкой улыбкой Паркер.

– Спасибо, – смутилась она. – А ты?

– А мне жарко, – повел плечами Паркер.

– Ты жил в Антарктиде, что ли?

– Нет, в Портленде.

– Это был сарказм, в следующий раз приду на свидание с табличкой, – Алекса показала пальцами кавычки, – «сарказм» или что-то такое.

– Я буду рад видеть тебя в любом случае, – выдохнул Паркер.

Склизкая почва мерзко чавкала под ногами, оставляя на обуви комочки грязи, но ни Алекса, ни Паркер не замечали этого. Они шли вокруг озера по самой кромке воды. Неловкость от молчания растворилась, будто ее и не было никогда. Молчать было комфортно.

Впервые, находясь в лесу, Алекса не рассматривала красоты природы, не обращала внимания на шелест листвы или пение птиц – все это стало фоном. Она слышала лишь шаги Паркера, видела его кудри, улыбку и светлые глаза.

На лес медленно опускались сумерки, солнце окрасило верхушки деревьев в последний раз, впуская в воздух вечерний холод. Паркер, придерживая Алексу за руку, вывел ее к машине. После долгой прогулки салон авто оказался непривычно холодным. Теплое пальто Паркера больше не грело плечи и спину, и Алекса потерла ладони.

– Сильно замерзла? – Паркер завел двигатель и включил печку.

– Нет, только руки и…

Паркер не дослушал. Он обхватил ладони Алексы своими и, притянув их к лицу, опалил ледяные пальцы горячим дыханием. Он едва ощутимо коснулся холодной кожи теплыми губами, и Алекса непроизвольно шумно втянула воздух носом. В животе скрутилась тугая пружина.

– Положи руки сюда. – Паркер поднес ее ладони к решетке печки.

Алекса коротко, скорее нервно, улыбнулась и подставила замерзшие пальцы под поток теплого воздуха. Стоило им оттаять, она тут же включила магнитолу, и музыка заполнила пространство согретой машины.

– Мило, – рассмеялся Паркер, начиная разворот.

– Что именно?

– Тебе правда понравилась моя музыка.

– Что в ней плохого? – искренне удивилась Алекса, но Паркер лишь пожал плечами. – Для меня личный плейлист человека – все равно что личный дневник…

– Хорошо же ты решила прочесть мой личный дневничок, – усмехнулся Паркер. – А я его так надежно спрятал.

– В следующий раз прячь лучше. В любом случае плейлист – отражение души и предпочтений человека, его внутренний мир. Музыка – лучшая вещь на свете! Ей можно сказать о своих чувствах, открыться… Это же потрясающе.

– Когда ты об этом говоришь, звучит еще лучше.

– Ну, я хотела… имела в виду, что ты такой спокойный и веселый всегда, а узнав твои предпочтения в музыке, я больше о тебе выяснила.

– Пояснишь? Многие считают, что фанаты тяжелой музыки – злые, агрессивные и так далее.

– Чушь полная, – фыркнула Алекса. – Видела я фанатов корейских айдолов, которые своих кумиров травят, как врагов всего мира. Я вообще не склонна давать характеристики по предпочтениям в музыке, но рок, метал и все их ответвления – это про эмоции. Не агрессию или добродетель, а про все. Про выплеск. Бум!

– Что ты имеешь в виду, музыкальный критик?

– Что ты не стесняешься показывать искренние эмоции: если тебе смешно – ты смеешься, если ты раздражен – хмуришься, хотя не уверена, что ты это при мне делал серьезно.

– Вот, говорю же.

– Что?

– Мило. Это очень мило.

– У тебя других слов нет, что ли? – Алекса скрестила руки на груди.

– Ну не дуйся, бука! – передразнивая ее, Паркер надул губы и примирительно погладил по бедру.

Простой, скорее всего, неосознанный жест вмиг развеял легкое недовольство. Алекса расплылась в улыбке, бросая взгляд на ладонь Паркера, которая теперь лежала на ее ноге. Девушка боялась даже вздохнуть лишний раз, только бы он не убрал руку. Длинные пальцы размеренно гладили грубую поверхность джинсов, согревая, наполняя своей энергией и желанием.

В этот раз Алекса остановилась для прощания перед подъездной дверью, прерывать столь интимный момент больше не хотелось.

– Спасибо за день, Паркер.

– Было здорово, повторим?

– С удовольствием. – Алекса улыбнулась.

Словно легкий порыв ветра подхватил ее. Она приподнялась на носочки, с трудом дотягиваясь, и оставила мимолетный нежный поцелуй на мягкой щеке. Подбритые волоски щетины электрическими разрядами прикоснулись к ее губам.

Отстраняясь, Алекса привычно смутилась. Что, если он не хотел этого? Что, если она зря повиновалась желанию? Но по лицу Паркера медленно растекалась улыбка.

– Du hast mich, Алекса.

Глава 12

Бесконечность между нами

Неудержимым, бешеным вихрем Алекса ворвалась в квартиру и прижалась к двери, тяжело дыша. Она запрокинула голову, накрывая глаза руками, и медленно съехала на пол. Из кухни появилась голова Эмбер.

– Лекс, что случилось? Он тебя обидел? Домогался? – Эмбер встревоженно присела рядом, оторвала руки Алексы от лица и растерялась. – Какого черта ты улыбаешься? Что происходит?

– Не знаю, – истерично рассмеялась Алекса. – Я, похоже, сошла с ума!

Эмбер отшатнулась и, чуть не придавив Мартина, осела на пол. Она таращилась огромными голубыми глазами на подругу в ожидании объяснений, но та лишь смеялась. По щеке скатилась слеза, которую Алекса небрежно смахнула и вновь рассмеялась.

– Это просто сюр какой-то, господи, какая прелесть… – Алекса шумно выдохнула. – Ущипни меня, я, должно быть, сплю.

– Лекс, что произошло, черт тебя дери? – не выдержала Эмбер.

– Я его поцеловала, – шепнула Алекса.

Рот Эмбер открылся так, что челюсть чуть не ударила по полу.

– Я поцеловала его, – чуть громче повторила Алекса, а после и вовсе прикрикнула, не переставая улыбаться ни на мгновение: – Я поцеловала Паркера! Это просто безумие.

– А он что? – очнулась Эмбер. – Ответил?

– Я поцеловала его в щеку, а он повторил строчку из песни. – Алекса прикрыла рот рукой.

– В щеку? Пф, это не серьезно, – фыркнула Эмбер.

– Это ты можешь затащить в постель вчерашнего знакомого. – Алекса показала язык подруге. – Я так не могу. Для меня это значит очень много.

– Что он сказал-то?

– Du hast mich. – Алекса скривилась. – Я не уверена, что произнесла это правильно и что это вообще что-то приличное.

– А у него неплохой музыкальный вкус, – усмехнулась Эмбер и протянула руки. – Вставай, пойдем ужинать, Джульетта.

Мягкое прикосновение все еще чувствовалось на губах. Алекса сидела на подоконнике у распахнутого окна, закутавшись в плед с головой. В комнату проникал свежий хвойный ветер, но от губ веяло сладкой вишней и терпким табаком. Рядом свернулся клубочком Мартин, и в целом вечер был похож на сотни других. Но он стал особенным.

На часах перевалило за полночь, и Алексе давно надо было лечь спать, чтобы не сбить режим, особенно перед началом недели, но ночь не уступала волшебством вечеру. Всему дню.

Алекса прикоснулась подушечками пальцев к губам. Ожидаемого легкого покалывания не было. Неудивительно: вчерашней щетины, как на щеках Паркера, на пальцах не прорезалось. Расстроенно цокнув, она рассмеялась.

Эмбер была чертовски права: она влюбилась.

Алекса разблокировала телефон и зашла в поисковик, вбивая слова, которые поселились в голове. И даже не голосом вокалиста. Заманчивое превью многолетней давности с выступления в Париже разрезало тишину комнаты знакомыми звуками.

Алекса нахмурилась: внешний вид участников группы сбивал с толку, хотя и вполне логично сочетался с их музыкой. Но перфомансы с фейерверками над залом и огнем разожгли внутри живой интерес. Проглотив несколько песен на одном дыхании, Алекса наконец проморгалась, тяжело выдыхая и касаясь губ. Часы показывали третий час ночи.

Алекса захлопнула окно, спрыгнув с подоконника, и кинула телефон на стол.

– Вот из-за кого я сейчас не сплю? – обратилась