— Том? — окликнул его друг. — Ты идёшь?

— Да-да.

Жил Логан почти в самом начале улицы, что отлично помогало в данный момент. Дом №2 на Шлопс представлял роскошное готическое здание в три этажа, принадлежащее лишь знаменитому семейству Логанов. Жил мальчик, как сказано в предыдущих частях, вместе с влиятельным и также черноволосым отцом – Джеймсом Логаном. Дома не жили ни мать, умершая от хронической гнили лёгких, ни “старики”, и о них говорить хозяин дома не любил. Мать Джеймса пропала во время Тумана, а её муж бросился искать любимую супругу, но сгинул вместе с ней. Остальные старики по линии матери Джима разбились в личной машине во время крупной аварии в Тинсане.

Джеймса постоянно считали крайне вредным мужчиной, никому просто так не помогающим за исключением близких людей. Так как кроме Джима у него никого не осталось, молодой человек ушёл в работу, а от друзей и знакомых закрылся навсегда, окончательно решив, что не хочет повторить то чувство, которое возникает от потери родного.

Что плохого сотворил глава клана Логанов, что его не уважали даже соседи с первого и третьего домов? Ничего. Однако общество часто решает всё за самого человека, распоряжается его жизнью, придумывает различные небывалые с ним истории, называет злым и чёрствым, даже не зная истинного характера и не разбираясь в истинных злодеях, спрятавшихся под личинами неоспоримого добра.

Изнутри семейное гнездо Логанов выглядело завораживающе. Везде виднелся чёрный цвет и оформление чугуном: чугунные горшки, чугунные люстры, чугунная лестница и чугунные поручни – всё это вместе создавало незабываемое впечатление и восхищение. Когда Том впервые очутился здесь, он в шутку предложил отрыть платный музей или, хотя бы, на крайний случай, элитную гостиницу.

— Па-ап! – громко позвал Джим. — Пап! Ты дома? — но мы то с вами догадались – Джеймса там нет. Ожидаемо, не полагаете?

— Да что за день сегодня?! — взвился Гринбейл. — Как нарочно никого нет на привычных для них местах!

— Наверняка он на Площади, — сообщил другу Логан младший. — Я мигом соберусь.

Джим ринулся в комнату на втором этаже и наполнил портфель дрожащими от происходящего руками. В школьной сумке оказались доисторические канцелярские ножницы дедушки, огромный мешок сухарей, аж целых две бутылки воды. На этом список завершился. Да, так мало. А что поделать? Логан сильно не раздумывал. Затем мальчик приблизился к пурпурной детской копилочке в виде жабы с выпученными глазами и швырнул её на пол, разбив на сотни режущих кусочков. Он собрал накопленные за три или четыре круга сто тридцать четыре тумогуста и, после того, как сгрёб их все, отправил деньги в отдельный отдел. По пути к первому этажу он спрыгнул на перила, прокатившись прямо к Томасу.

— Нам нужно в эпицентр событий, — обратился к вернувшемуся Гринбейл. — Предстоит вытащить твоего отца и мою бабушку. Ты готов?

Логан уверенно кивнул.

— Вперёд на Площадь Свободы! — обречённо произнёс он, и путешественники покинули дом №2 с Шлопс.

Ребята направились обратно к Площади и уже заметили толпы взволнованных горожан. Среди шварцев творилось нечто подозрительное. Верзила вместе с тремя братьями подняли торжествующего Менгеля, заливающегося громогласным смехом. Рондалонич в левой ладони держал ярко горящий факел, а в правой – таинственную резную вещицу, похожую на бараний рог, которую тут же приблизил к губам. По площади пронёсся неприятный оруще-визжащий звук, заставивший кудрявого шпиона Гринбейла и его помощника заткнуть уши. Они с напуганными лицами посмотрели друг на друга, печально проронив.

— Мы не успели.

Глава 2. Часть 4. Пламя ненависти.

— Всем нам конец, — констатировал Джим, глядя на жителей города.

Те вовсе не убегали, не кричали, не молились Власу. Они… аплодировали. Значит, преумные взрослые не такие уж и умные, раз не заметили опасность на расстоянии пяти футов.

Менгель неподвижно застыл с громогласным рогом и горящим факелом в руках, не удосужившись слезть с сообщников. Он в надежде уставился вдаль, будто ждал кого-то, как жена с шизофренией нетерпеливо ждёт любимого муженька, которого она зарезала три круга назад. И он всё же дождался.

Когда из-за чëрной зимней тучи вышла громадная Синяя звезда, осветившая Площадь Свободы, горожане почувствовали неладное. У многих задрожали зубы, однако никто ещё достаточно для зубодробильни не испугался. Неистово трещала каменная плитка, которой покрыли червивую землю на каждой улочке северной провинции.

“Топ-топ-топ” — слышали люди вокруг. Они не понимали, откуда исходил угрожающий топот, поэтому начали озираться. И тогда со стороны официального въезда в Онфост некто ответил на зов. Вечерний воздух пронзил потревоживший ошеломлённых окружающих сигнал. Такой же резкий, как и шум от горна Менгеля. “Топ-топ-топ” — повторялось громыхание, но, когда кто-то наконец сообразил, что происходит, было уже слишком поздно.

По Широкой тропе, прямо из густого, непроходимого леса, окольцовывающего город, выбирались они. Точнее, он.

Строй таинственных людей, одетых так, что узнать, есть ли среди них хотя бы один человек, не представлялось возможным, маршем направлялся к Площади Свободы. Все грозные, облачённые в чёрные доспехи, в идентичных блестящих серых масках, изображающих череп, в изысканных, отнюдь не дешёвых шляпах-цилиндрах. В чëрных, отражающих звёздный свет перчатках солдаты гордо несли мастерски заточенные копья и факелы, освещающие путь. Также в ножнах у каждого виднелась острейшая шпага, готовая в любую секунду отправиться в глотку врага. Строй шагал ровно, словно в головы и тела заговорщиков внедрили механические шестерёнки и миниатюрные часы, отсчитывающие одинаковое количество времени для последующих шагов.

Томас и Джим давно догадались, кто перед ними – истинные, заранее подготовившиеся к нападению захватчики. Захватчики, а не никчёмные заговорщики из концертного паба. Если говорить о них, то Рондалонич успел спуститься вниз и теперь, улыбаясь до ушей, в компании тупоголовых сообщников с распростёртыми руками спешил на встречу с союзниками. Толстый и Тонкий воодушевлённо припрыгивали позади.

За пару минут солдаты без каких-либо команд заполонили южную часть Площади, тем самым перекрыв путь к отступлению. Выставив серебряные копья перед собой, они безмолвно построились в две шеренги и застыли, словно мëртвые фигуры из воска.

К Менгелю из рядов злодеев сначала никто не вышел, что завело главаря в тупик. Однако затем раздался глухой шипящий голос.

— С-справилис-сь с-с непрос-стой з-задачей, гос-спода, — протяжно заговорил кто-то. — Ваша награда ждёт