Владислав Горревой
Хроники Короны. Восстание.
Предисловие для бесстрашных читателей, что отважились на такое опасное путешествие.
Дорогой мой читатель, я очень рад, что вы нашли эту наверняка пыльную книженцию на самой нижней полке библиотеки, доставшейся вам от почившего пятиюродного дядюшки, хотя данное утверждение не совсем точно. Предупрежу вас, что на страницах данной истории присутствуют вымышленные оскорбления, поющие не подходящими для пения голосами гадалки и возвышения одного набирающего популярность джентльмена, выступающего в концертных пабах, на пабных концертах и только иногда на сцене перед приятной и вежливой публикой. Автор не планировал оскорблять одноногих крыс, подтаявших снеговиков и бездомных по имени Лежратен, а если и пытался, то извиняться не собирается.
Примечание: Мисс, Миссис и Мистер в данной истории требуется писать с заглавной буквы, ведь Мисс или Миссис обозначает, что дамочка или старушка относится к женскому полу, а Мистер – к мужскому. Конечно, это и так ясно, но в Короне слово, начинающееся на М, закрепляется в опознавательной бумаге. Именно так с рождения будущую расфуфыренную и замужнюю репортёршу будут звать Миссис Фифина Фифнинс, а не миссис Фифина Фифнинс. Однако упоминание гуляющей по парку Миссис на страницах книги будет написано с маленькой буквы, ведь возможно мы точно не поймём, кто перед нами: женщина или вероломные гномы в человеческом костюме.
Посвящается всем детям,
которые любят мечтать, а также взрослым,
которые хотя бы ненадолго остаются детьми в душе.
То, что зовётся прологом.
Эта история началась очень-очень давно, полную и верную её версию не знает никто, ибо столько воды, крови и других жидкостей утекло с той поры. Всё верно, её не помнит никто, а если кто-то и помнит, то лишь изменённую и переиначенную. Только я да ещё несколько посвящённых, успешно переживших то страшное, невероятное, захватывающее дух приключение и преодолевших невозможное, определённо вышедшее за рамки адекватного и того, что принято называть нормой, готовы раскрыть тайны, цепко зацепившиеся ветвистыми корнями за прошлое. Дорогой читатель, тебе предстоит узнать прекрасную и вместе с этим кошмарную и животрепещущую историю Томаса Гринбейла, мальчика из одного тихого и опасного северного городка, мальчика, так неудачно влачившего существование на улице Терриякки, где всё и завертелось. Каким бы простым и безболезненным не показалось тогда Томасу то опасное приключение, он в него влез сам, не осознавая того факта, что когда-то станет частью великой истории под названием “Хроники Короны”, которую юные ученики станут изучать в школах. Но не будем забегать в будущее, а начнём с самого начала. Перед тем, как поведать о любви и смерти, о предательствах и чудесах, о жертвах, на которые готов пойти человек ради спасения близких, и трагических потерях, о добре и, конечно же, о сильном и вместе с этим чудовищном, не дремлющем зле, я, пожалуй, сообщу вам некую завязку, очень важную и значащую для Гринбейла. Прекрасная, сказочная, авантюрная и невероятно шоколадно-приторная история, началась в период обильных снегопадов и в пору холодных и безжалостных бурь, когда…
На улице царил непроглядный туман, а с бескрайнего неба на остроконечные или покатистые крыши домов падали сверкающие в свете фонарей снежинки. Несомненно, ночь уже вступила в свои права и принялась вытворять различные тëмные делишки, сокрытые тёмной тьмой.
По довольно извилистой и протоптанной днём тропинке, окружённой как каменными, так и деревянными домишками, бежала странная, ещё не виданная в Онфосте женщина. Свежевыпавшая белая масса недовольно хрустела под чëрными кожаными туфлями, само собой, с толстым каблуком. Казалось, что дама собиралась наспех, а значит, что-то или кто-то явно подгонял её. Либо она была сумасшедшей, как цены в ближайшей ювелирной лавке. Неизвестная немыслимо торопилась, словно опаздывала на ночной паровозный рейс, однако, к вашему сведению, паровозные рейсы в Онфосте не ходили.
Онфост, Онфост, Онфост. Милый-милый городишко, с виду тихий, уютный и спокойный. Возможно, когда-то северная провинция была именно такой, какой она показалась после моего кратчайшего описания, которого не было, однако она изменилась. И изменилась явно не в лучшую сторону.
Что есть такое твой гадкий Онфост? — зададитесь вы вопросом и услышите. Онфост — это восхитительный песочный замок, дворец полный разных по характеру и нравственным ценностям придворных, умных, глупых, но всё же придворных по сущности своей. И вот однажды среди тех безвольных простаков разрастается семя – ядрышко зла, незаметно попадающее в общество. Чаще всего оно проникает в разум слабого или ослабленного духом человечишки, который, предположительно, не всегда являлся таким. Но в итоге стал. Так что же повлияло на подобного рода изменение? Какой-нибудь другой автор наверняка бы описал вам сотню и двадцать две теории заговора на этот счёт, но не я. На самом деле не важно, кто повлиял на очерствевшую личность – беспощадное общество, наплевательское отношение близких, несчастный случай или потеря родной, добродушной особи – важно лишь то, как перечисленное мной изменило героя и к чему привело. Не скрою, человек, переживший ужасное, порой и сам становится его частью. Им движет холодная, словно сосулька, пронзившая голову прохожего, месть, заставляющая гореть алую кровь в сосудах. Тьма поражает сердце бедняги и по ночам, проведённым в одиночестве, постепенно меняет прежнюю персону. Меняет её внешне, внутренне, её глаза пустеют, будто жизнерадостность высыхает. Высыхает, как остатки от праздничного снеговика, которого решили перевезти в пустыню в огромном ведре, полном ледяной воды. От прежнего персонажа остаётся только никчёмная бумажка, удостоверение личности, которую выдают с пятнадцати кругов. В невероятном замке среди послушного народа появляется прогнивший изнутри человек, изначально никому не нужный. Однако затем та злодейская особь делится с народом кусочком тьмы, отравляет блестящие в лучах солнца души, дарит кошмарные идеологии и кровожадные взгляды на окружающий мир, опьяняет и одурманивает. Подобное подходит как к Онфосту, так и к Короне в целом.
Так вот, вернёмся, пожалуй, к даме, тяжёло дышащей и напряжённой до кончиков огрубевших на морозе пальцев. Обеими руками женщина несла плетёную из дуба корзину, наполненную чем-то несомненно весомым. Груз, спрятанный под толстым слоем пухового, вероятно, наспех обрезанного одеяла, не шевелился и не собирался шевелиться, он словно выжидал чего-то особенного, определённого момента, свиста со стороны или загадочного сигнала. Хотя, возможно, в корзинке ничего и никого не было, а вы, дорогой мой читатель, поверили на слово безответственному автору, в тайне обожающему обманывать окружающих и исчезать из дома в результате подстроенной
