Но младший брат решил идти до конца и протянул.

— Никто ничего не знает до конца, Томи. Тригсы могли резко переехать в Тинсан или Ингрид, а старушка Кри была стара и, скорее всего, где-то больно упала, оступившись, скатившись с пологого холма в лесную чащу, ударившись головой о камень и отправившись к Власу. А догадки насчёт того, что их съели монстры – чушь несусветная!

— Если так считает только Бертран Гринбейл, не значит, что его точка зрения верна! Сам сказал: никто ничего не знает до конца, значит, и ты не можешь знать всей правды, — заметил Гринбейл старший.

— Послушай меня. Хоть я и младше тебя, я понимаю, что монстров не существует. Также говорят учёные из газет: существование чудовищ в принципе невозможно, — вновь попытался образумить брата Берт.

Он полагал, что Том слишком глуп и ходит на поводу у окружающих. Как в семь кругов можно верить в существование существ, которыми пугают непослушных малявок детсадовского возраста? Добавлю, что в Онфосте маленьких ребят от трёх до пяти кругов никто не хотел воспитывать, даже сами воспитатели.

— Даже если туманных тварей не существует, скажи мне, зачем отправляться на улицу ночью, когда ничего в округе не видно, даже ближайший уличный тротуар?

— Не могу объяснить, — признался Бертран, чеша затылок, — меня словно что-то тянет туда, манит, как мухоловка толстых зелёных мух, поэтому и хочу проверить: вдруг судьба зовёт меня!

С подобными словами младший Гринбейл поднялся с ковра и поманил Томаса к входной двери. В Онфосте они не запирались на туманные ночи, чтобы люди, случайно попавшие в передрягу, могли укрыться в ближайшем здании. Скажу честно, в Короне бессмысленным поступком считалось оставлять двери открытыми, ведь выломать их просто так не составляло лишнего труда. Поверьте, я пробовал.

— Стой! — шикнул старший. — Куда ты собрался?

Но поздно, и ничего не осталось Гринбейлу, кроме как следовать за взбалмошным братом. Берт шагнул на улицу, а затем потонул в густой дымке, что в мгновение обняла тело ребенка и укрыла, словно пена для ванной, после она принялась заползать в молчаливый дом. Томас в спешке схватил чёрное меховое пальто и выбежал за Бертом.

— Ну и куда теперь? — поинтересовался Том. — Главное – не отходи от меня!

Но младший уже удалился от входа, а издалека донёсся удовлетворенный хохот.

— Я уже давно не маленький Томи. Давай сыграем в прятки! — послышалась очередная неразумная идея брата.

— Не думаю, что это хорошая идея, в такую погоду играть в прятки то же самое, что и смертный приговор.

Однако и здесь Бертран, как всегда, не послушал Тома и начал напевать обоим известную считалочку: “Туман густой, опасность в нем, тварь скрылась, мы её найдем”. Старший не понимал, что задумал его полоумный брат, но от раздражающих строк у мальчика по спине побежали мурашки.

— Эй! — прикрикнул он, обращаясь к младшему. — Это не шутки, пойдём домой скорей, пока бабушка не заметила наше отсутствие. И ещё я замерзаю!

В нескольких футах раздалось лишь: “один, два, три - ты бойся, ты страшись, четыре, пять – её ты берегись”. А затем крик. Звонкий, истошный, но короткий. Затем воцарилась тишина. Туман начал резко давить на Томаса со всех сторон, у мальчика задрожали ноги. Томас волнительно закричал в темноту.

— Бертран? Бе-ертран! Где ты? Хватит играть, я знаю, что ты где-то тут!

Безмолвие. Вдруг во тьме загорелся непонятно откуда загоревшийся жёлтый свет. Томас ошарашено уставился на него, а в мыслях промелькнуло: “шесть, семь – вдали есть огонёк”.

“Нет, не может же эта дурацкая считалочка сбыться. Монстры не сущестуют!” — надеялся старший брат, но, когда свет на секунду пропал и появился вновь, только ближе, задрожали не только коленки, но и ладони.

“Восемь – воск у свечи подтёк”.

Где же Бертран? Скорее всего, он стоит за углом и хочет разыграть старшего брата. И крикнул младший, чтобы напугать Томаса. Но ведь старший всё знает, шутка не удастся, правда ведь? В Тумане раздались шаркающие шаги, огонёк приближался всё ближе.

“Девять – ты к свету не спешись”.

Мальчик не смог это терпеть и ринулся прочь, подальше от безопасности и спокойствия, дальше, дальше от света, в тёмный, непроглядный, влажный туманный смрад!

“Десять – а ну-ка обернись!”

Что-то резко вцепилось в плечо Томаса, отчего мальчишка в ужасе завопил.

— О, Великий Влас! Томас! Почему ты не дома в такое время?

Перепуганный парнишка семи кругов узнал в “монстре” Скобеля Тарасовича, шварца улицы Терриякки. В своё время старик, обладавший значительной широкоплечностью, спас не одного заблудшего, за что получил орден Золотого наблюдателя. Старик был, как всегда, в чёрно-белом костюме, а на голове вместо шапки возвышался цилиндр с заплаткой. Скобель никогда не снимал рабочую одежду, хотя Гринбейл заметил, что старик ёжится от промозглой зимней погоды. На усах застыли снежинки, а лицо приобрело бледно-голубой оттенок. В руках у Скобеля находился самый настоящий газовый фонарь, а никакая не свеча из злого, проклятого стишка. Малыш Томи прижался к спасителю, и слёзы невольно вырвались на волю.

— Бертран! — воскликнул парнишка сквозь слёзы. — Он всё ещё там, в Тумане!

Скобель Тарасович укоризненно покачал головой, поглаживая старшего по мокрой от конденсации макушке.

— Ох, дети, что же вы наделали...

— Он хотел выйти на улицу. Сказал, будто его что-то зовёт, а в итоге завопил и испарился!

— Ничего-ничего, — попытался успокоить безутешного Томаса Скобель. — Вдруг он просто споткнулся и ушиб ногу? Не волнуйся, дорогой, я его отыщу.

После шварц отвёл Томаса в дом №3, где его уже ждала проснувшаяся и довольно взволнованная бабушка Аделия. Скобель же незамедлительно отправился на поиск Берта.

В ту ночь Бертран Гринбейл пропал и так и не вернулся домой, а маленький Томас остался без любимого человека и лучшего друга. Один-оденёшенек посреди серого, злобного мира, полного горечи и отчаяния.

Глава 1. Часть 1. Немного о свободе, изобретателях и... жуках.

From the time we are born, the time we're alive,

Waiting for our story to start,

We practice all day, we practice all night.

But we're waiting for our story to start.

Abney Park - "The Story That Never Starts"

Спустя шесть кругов после исчезновения Бертрана Гринбейла.

— Нашёл дома