Но не привыкший бездельничать Оспан садится на верблюда и подряжается делать то же, что и летом на машине: возить товары из областного центра для сельпо. Зимние дороги - трудные дороги, и верблюд - не машина, с которой за многие годы сроднился шофер, поэтому зимой Оспан зол, недоволен, и если представляется случай, он выговаривает свои обиды любому, кто попадается на глаза: начальник, простой ли человек - все равно. Вот и теперь он уже пятый день в пути, устал, а тут еще невиданный санный поезд встретился на дороге, в таких домиках можно всю жизнь ездить - не надоест.

- Терпеливый мы народ, что ни говори,- ворчит Оспан, выговаривая накопившееся недовольство.- Что нам сунут, тем и довольно. Нет, чтобы... Вот хоть наш колхоз взять. Ведь сколько земли зря пропадает, а нет, отдать не можем. Свое, мое! Куда там поделиться!

- От жадности,- уточнил кто-то,- Такие председатели, как наш Салык, держатся за землю по-байски, У других бы она пользу дала, а у нас,,, Забывают, что шубу надо шить по росту, Оспан все больше мрачнел и жадно затягивался папиросой, Разговор зашел о наболевшем, Несколько лет назад, когда принялись заново делить колхозные земли, было мнение передать урочище «Жаман туз» овцесовхозам Зерендинского района, Но председатель Салык и слушать не захотел, «С ума сошли! Эти земли нам самим вот как нужны, Зимой там снегу мало, для тебеневки самое раздолье», Оспан и еще несколько колхозников пытались уговорить председателя, но Салык уперся как бык - не свернешь, А земли те следовало давно отдать соседям, все равно пропадают.

- Ничего, теперь наши Салыки поймут, как надо с землей обращаться, Я видел кто едет - одна молодежь, Эти научат,

- Точно, точно,- опять не выдержал и встрял в разговор старик,- Ребята едут один к одному, Мы где их встретили, Оспан? Возле «Нового пути», кажется? Ну да, за районным центром, Говорят, что за Кароем новый совхоз будет, Совсем новый, на пустой земле, Боевые едут парни - куда там!

- В будущем году,,,- раздельно и четко проговорил Оспан, осаживая разговорившегося старика сердитым взглядом,- в будущем году в одном только нашем районе будет организовано четырнадцать новых совхозов, Четырнадцать! Народу понаедет - тысячи!

И, выложив главную новость, он обвел слушателей медленным и таким значительным взглядом, будто во всех этих переменах была и его, Оспана, неоспоримая заслуга, Служатели, пораженные, затаили дыхание и еще теснее придвинулись к рассказчику. Радио в этих местах не было, газеты попадали редко, и о надвигающихся событиях обычно узнавали от сведущих людей, Новость, которую они только что услышали, была поистине оглушительной. Столько совхозов, столько людей! Совсем изменится родная степь - не узнать будет.

На несколько минут в комнате воцарилось молчание. А когда миновал первый испуг удивления, все зашевелились, и возгласы одобрения слились в один неясный дружный гул:

- Да, да. Вот это хорошо.

- Тамаша... Тамаша...1

- Дика! Эй, Дика,- негромко позвал раскинувшийся на подушках Косиманов, и на его голос тотчас вошел услужливый парень с плоским лицом, выходивший встречать приехавших.

- Садись,- распорядился гость и взял с низенького круглого стола начатую бутылку.

Парень, застенчиво улыбаясь, приблизился к столу и опустился на стол.

- Давай выпьем, Дика, за благополучие этого дома. Приехавший отогрелся в тепле, выпил, в теперь его тяготило одиночество. Дика был испытанный собутыльник, молчаливый и покорный. Когда-то Косиманов тайком от старого хозяина налил парню стакан водки, и с тех пор Дика настолько втянулся в эти выпивки, что с нетерпением ждал наездов щедрого на угощение гостя.

В комнате появилась молодая женщина и, присев у накрытого стола, принялась разливать чай. Косиманов лениво лежал на подушках. Он подмигнул парню на налитый стакан и чуть приподнял свой. Дика выпил с плохо скрытой жадностью.

Водка ударила парню в голову, он повеселел, расселся свободнее. Он знал, что гость ждет от него песен,- это было установившейся платой за угощение. Дика запел, слегка раскачиваясь и негромко выговаривая давно знакомые слова. Косиманов слушал,

1 Тамаша - хорошо, замечательно.

украдкой наблюдая за движениями молодой женщины. Глаза гостя жмурились, он удобнее подбирал под бок подушки. Голос парня крепчал,- хмель все больше туманил ему голову. Дика пел все, что придется. Память его хранила множество песен, и гость, слушая, время от времени нахваливал певца.

- Молодец! Какой молодец! Голос-то, а?- он пытался осторожно втянуть в разговор женщину.- Честное слово, голос у него, как у девчонки. Нет, Дика, был бы ты девушкой, хоть женись на тебе.

Молодая женщина, разливая горячий чай, без смущения взглянула в хмельные глаза гостя.

- По-моему, на одном тое двух невест не выдают. Разве вам мало нашей сестренки, что вы заритесь еще и на Дику?

Косиманов повеселел - женщина настроена благожелательно и за словом в карман не лезет. Продолжение разговора напрашивалось само собой.

- Так ты что же,- игриво заметил он,- считаешь меня таким немощным, что мне хватит одной вашей сестренки?

Женщина вспыхнула и на секунду опустила затрепетавшие ресницы.

- Недаром говорят,- усмехнулась она,- что бык, хоть и старый, а не теряет нюха.

Гость захохотал и схватил со стола бутылку.

- Ну, Дика,- бодро проговорил он, наливая в стаканы,- выпьем за таких вот женщин, как наша Акбопе.

Комплимент гостя дошел до сердца молодой хозяйки. Она встряхнула аккуратно убранной головкой и продолжала хлопотать за столом. Косиманов не сводил с нее глаз. Полуприкрыв набрякшие веки, он следил как ловко мелькают ее маленькие руки. Женщина наклонялась над столом, и тогда толстая накрепко заплетенная коса падала, выбиваясь из-под платочка, на высокую грудь и нежно щекотала открытую шею.

Женщина часто ловила на себе напряженный взгляд гостя и тотчас опускала глаза. Один захмелевший Дика сидел раскачиваясь, пел и ничего не замечал. Его позвали и угостили, чтобы заставить петь, и он добросовестно исполнял свои привычные обязанности.

- Может, мне по-русски спеть?- предложил он, изо всех сил желая угодить щедрому гостю.

- Пой, пой,- согласился Косиманов.- Что хочешь, то и пой.

Ему становилось не до песен. Однако, когда в комнате зазвучал необычайно высокий голос певца, Косиманов невольно перевел на парня взгляд. Этой песни он никогда не слыхал. Откуда она? Где он их только берет, этот неугомонный Дика? Парень самозабвенно пел незнакомую песню, которой его выучили несколько дней назад ночевавшие на заезжем дворе русские шоферы.

Косиманов задумчиво уставился на безбородого