Проснувшись от громких голосов, девушка стремительно вбежала в комнату.

— Значит, выгорело дело? — спросил Надир.

— Выгорело, — эхом отозвался Хади.

— Как же это?

— Я развожусь с женой. — Голос Хади дрогнул.

Перевод с урду В. Быковой.

Саадат Хасан Манто

НОВЫЙ ЗАКОН

Рассказ

Саадат Хасан Манто (1912—1955) — известный новеллист, переводчик произведений западных и русских писателей на язык урду. Составитель и переводчик сборника «Русские рассказы», автор статей о русских и советских писателях. Рассказы С.-Х. Манто собраны в четырех сборниках: «Холодное мясо» (1950), «За занавесом» (1953), «Вверху, внизу и посредине» (1954), «Грешные дочери, грешные отцы» (1955).

Отдельные рассказы Манто переведены на русский язык.

Среди кучеров на конном дворе Мангу слыл самым умным и сведущим. И, хотя человеком он был совсем необразованным, — в школу ходить ему не пришлось, — Мангу знал решительно все и обо всем. Если кто-нибудь из его товарищей интересовался политическими событиями в мире, он мог смело обращаться к Учителю Мангу и по любому вопросу получал самый исчерпывающий ответ.

Как-то давно, когда еще только прошел слух о войне в Испании, Мангу узнал об этом из разговоров своих пассажиров и, похлопывая своего друга Гама Чоудхри по широченному плечу, сказал пророческим тоном:

— Вот помяни мое слово, в Испании на днях начнется война.

И на вопрос Гама Чоудхри, где находится Испания, не моргнув глазом ответил:

— За границей, а то где же еще?

Как же вырос авторитет Учителя Мангу, когда все узнали о войне в Испании! Усевшись в кружок перед конюшней выкурить по трубочке, кучера наперебой восхваляли Учителя Мангу, а он в это время катил на своей одноколке по сверкающей Мал-род, беседуя с пассажиром о последних индо-мусульманских столкновениях.

В тот день, когда он под вечер вернулся на конный двор, лицо его было необычайно красным. Он долго сидел с друзьями, молча покуривая трубку, но как только разговор зашел об индо-мусульманских волнениях, сказал задумчиво, стащив с головы чалму и сунув ее под мышку.

— Вся эта поножовщина — дело рук одного дервиша. Слыхал я от стариков, что однажды император Акбар[178] приказал схватить святого дервиша. Он до тех пор мучил его, пока святой в гневе не проклял Индию на все времена, сказав: «Пусть распри и междоусобицы вечно раздирают страну!» И заметьте, со времен Акбара так и не прекращается индо-мусульманская вражда.

Вздохнув, Учитель Мангу снова затянулся и продолжал:

— Эти конгрессисты[179] хотят освободить Индию, а я вам вот что скажу — пусть хоть сто лет стараются, ничего у них не выйдет. Самое большее, на что они способны, так это заставить англичан уйти. Но тогда придет кто-нибудь другой, и индийцы навсегда останутся рабами. Да, совсем забыл: еще святой дервиш предсказал, что Индией вечно будут править чужестранцы.

Учитель Мангу ненавидел англичан лютой ненавистью. На это у него было много причин.

Во-первых, они ввели в Индии свои законы и чинили произвол. А сколько обид терпел он от английских солдат! Они обращались с ним как с самой последней собакой. В довершение ко всему, Учителю Мангу очень не нравился цвет их кожи. Стоило ему увидеть белое или, еще того хуже, красное, потное лицо англичанина, как к горлу его подступала тошнота. Мангу говорил, что такое лицо напоминает ему разлагающийся труп. Если же ему случалось поссориться с каким-нибудь англичанином, то у него на весь день портилось настроение. Кое-как он дотягивал до вечера, а вернувшись на конный двор, отводил душу, ругая обидчика последними словами.

— Пришли в гости, а остались хозяевами! — в сердцах нахлобучив чалму, говорил Мангу. — И все время пакостит нам это обезьянье племя! А ведь боятся нас, хотя мы издавна верно им служим!

Но этого Учителю казалось мало, и он старался залучить кого-нибудь из приятелей, чтобы до конца излить душу:

— Глядеть на них противно! Рожи словно у прокаженных. Ну чистые покойники. Начнут по-английски лаять — любую собаку перебрешут! Так бы и дал в морду, да руки марать неохота: за оскорбление для себя почитаю…

Высказавшись так, Учитель Мангу сморкался в широкий рукав и продолжал уже спокойнее:

— Клянусь всевышним, осточертели они мне со своей придурью. А спеси-то у этих вице-королей[180] сколько! Как увижу такого нечестивца, веришь, вся кровь в жилах и закипает. Издать бы такой закон, чтобы духу их здесь не было. Тогда бы мы зажили!

И вот однажды Учитель Мангу вез двух коммерсантов. Они ехали из суда, где разбиралось какое-то финансовое дело, и обсуждали проект новой конституции.

— Слыхал, — сказал один, — с первого апреля вводится новый закон? Неужели все изменится?

— Все не все, но Индия наконец получит свободу.

— А с процентами как? Тоже примут новый закон?

— Это дело спорное. Спрошу завтра у кого-нибудь из юристов.

Сердце Мангу до краев наполнилось радостью.

Обычно он осыпал свою лошадь проклятиями и поминутно хлестал ее кнутом, но сегодня Мангу то и дело оборачивался к своим пассажирам, лихо подкручивая усы, и, ласково похлопывая вожжами коня, приговаривал:

— Веселей, веселей, дружок!

Доставив пассажиров по адресу, Учитель Мангу поехал на Анаркали, — он не мог отказать себе в удовольствии заглянуть в кондитерскую лавку Дину. Он с наслаждением выпил пол-литра сыворотки, обсосал усы и, смачно рыгнув, громогласно выругался на всю лавку:

— Ах, туды их растуды!

Вернувшись вечером на конный двор, Учитель Мангу, к своему великому огорчению, не застал там никого из приятелей. Он принес такую великолепную, такую удивительную новость, а на конном дворе, как на грех, ни души.

Зажав под мышкой кнут, Мангу с полчаса расхаживал под железным навесом, изнемогая от нетерпения. В голове у него роились мысли необыкновенно приятные. Известие о введении нового закона словно бы перенесло его в другой мир. А как теперь будет то, а как это? — думал он. Вдруг он вспомнил фразу, сказанную одним из седоков: «А как с процентами?» Усмехнувшись в густые усы, Учитель Мангу добродушно ругнул коммерсанта:

— Ишь, процентов захотел, вошь-кровопийца! Новый закон что кипяток для таких, как ты!

Радость распирала Мангу. Но вдруг он подскочил, подумав об англичанах: «А ведь эти белые крысы (иначе он их не называл) теперь носа не высунут из своих нор!»

Не успел Натху Гунджа появиться на конном дворе с чалмой под мышкой, как Мангу бросился к нему, схватил за руку и радостно закричал:

— Такую новость принес вам, такую новость! У тебя от радости на лысине волосы вырастут! — И, захлебываясь от восторга, Мангу принялся рассказывать о новом законе.