- Муса-еке! Отец спрашивает, не послать ли еще всадников? Надо, говорит, отправить в табун по одному человеку от каждого аула. Отец предлагает народу побольше снарядить,- сказал сын Бименде.

- Правильно!.. Отлично!.. Согласен... Подождите, я сейчас. А ты, Жумагул, и ты, Утен, ищите себе коней, а коли не сыщете, то хоть на верблюда садитесь, но поезжайте к табуну. Остальные пускай остаются сторожить аул,- распорядился Муса и добавил: - Если мало коней, садитесь по двое на одну лошадь, но чтоб были в табуне! А я отправляюсь к Бименде. Эй, кто-нибудь там! Принесите мне мою пику!

Конь его перебирал ногами, фыркал, рвал повод.

- Ой-пырмай, видать, чует, что будет гонка. О, аллах!.. Ну где же седлом Седлайте быстрее!.. Пика, пика где моя? - суетился Муса. Булькало в казане мясо только что заколотого барашка. Айша встала, чтобы в сопровождении дочери Мусереле выйти наружу. Сноха, хлопотавшая у очага, оставив работу, присоединилась к ним.

- Светики мои! Будьте осторожными, чаще по сторо­

нам смотрите, ишь, вечер какой темный!.. Как там лоша­

ди наших гостей? Скажите караульщику, чтоб не дремал,- напутствовал Мусереле дочь и сноху, хотя взгляд

его был устремлен на Айшу. В шароварах, чапане, шап­

ке из лисьих лапок она выглядела юным джигитом и, лишь присмотревшись, можно было понять, как очаровательна она.

<Что за девушка!> - восхищенно подумал Мусереле.

После яркого света окружающая тьма казалась женщинам непроницаемой.

- Темень! Ни зги не видать,- сказала дочь Мусереле.

- Хоть глаз выколи. Смотрите не споткнитесь. Так темно, что страшно становится, - подхватила сноха.

- Страх делу не помощник. У всякого жизнь темна,

кто по своей воле жить не может. Не надо бояться темноты, наши глаза скоро привыкнут к ней,- сказала Ай-

ша и, осторожно ступая, стала огибать юрту.

При их приближении Серик, карауливший коней, поднялся с места.

- Как дела, Серик? - спросила, останавливаясь пе­

ред ним, Айша.

Неожиданный вопрос девушки, не раскрывавшей рта в продолжение всего пути, удивил джигита.

- Да вот... караулю... Уж не хотите ли помочь мне? - пошутил он.

- А ты что, устал? - вмешалась в разговор сноха.

- Вторую ночь не сплю. Лишь урывками подремать удается,- признался Серик.

- Хороший ты сторож, если с вечера о перине мечтаешь,- поддела его сноха.

- Кому придет в голову угонять лошадей из такого многочисленного аула?

Пусть себе спит на здоровье, - , усмехнулась Айша.

Женщины со смехом зашагали к зарослям чия.

- Кричите громче, испугаем притаившегося вора

или волка,- обернулась Айша к спутницам. И - Дай я попробую,- предложила дочь Мусереле.-

Э-эй! Айт! Айша со снохой расхохотались и подхватили крик девушки.

Из юрты вышел брат Айши Айдар и стал шепотом переговариваться с Сериком. Изредка они посматривали туда, откуда доносились голоса женщин, но разглядеть ничего не могли, хотя из зарослей чия слышался смех, возгласы, звон кумганов. Голос Айши, что-то рассказывавшей дочери и снохе Мусереле, звенел, как ручеек, бьющийся о хрупкий лед.

Айдар, делая вид, что осматривает лошадей, несколько раз громко выкрикнул:

- Айт!.. Эй!.. Ушут!..

После чего снова вернулся в юрту.

Тихая ночь. Лишь обрывки разговоров да блеянье овец доносились из соседних аулов. Вдруг женщинам почудилось, что некто, скрытый во мраке подкрался к ним: куст чия перед ними качнулся.

- Мне кажется, здесь кто-то ходит,- сказала сноха, указывая на куст.

- Ну, кому здесь быть? - спокойно возразила Айша. Чий снова заколыхался.

- Ой, и вправду тут кто-то есть!.. Ой-бай, а вдруг это вор? Пойдемте скорей домой, расскажем нашим,- встрепенулась дочь Мусереле.

- Брось ты! Вору скотина нужна, а разговор девушек и молодух интересует лишь джигитов. Вот увидишь, оттуда выйдет один из тех, кто мечтает потолковать с тобой,- успокоила ее Айша и обратилась к колыхавшемуся кусту:

- Милости просим, покажитесь нам. Здесь, кроме девушек и молодой снохи, никого нет.

Неожиданно из-за стеблей чия раздался приглушенный шепот:

- Прошу вас, не бойтесь меня...

- Мужчина! - взвизгнула дочь Мусереле.

- Мужчина! - эхом отозвалась сноха.

- Не шумите! Мне нужно вам кое-что сказать,- проговорил тот же голос.

В зарослях показался высокий светловолосыйджигит. - Здравствуйте...

- Здравствуйте! - ответили пораженные девушки и сноха.

- Айша, прости... Ты мне нужна. Пусть спутницы чуток обождут тебя,- сказал джигит.

Айша вскочила. - Посидите, прошу вас, а я поговорю с этим человеком.

- Хорошо, хорошо,- растерянно пролепетали сноха и дочь Мусереле. Джигит и Айша скрылись в кустах, но вскоре Айша вернулась.

- Я должна отдать ему одну вещь. Он специально за ней приехал из нашего аула. Пойдемте домой, я найду, что он просит, но вы никому не говорите о нашей встрече,- сказал она.

Молодухе и девушке казалось, что они понимают, к чему клонится дело.

- Ой-бай, зачем кому рассказывать? Зачем лишнее болтать? - заговорили они хором;

- Идемте! - скомандовала Айша.- Я засунула под подушку, на которой давеча сидела, сверток. Там в тряпочке несколько колец с камнями. А в коржуне, в другой тряпочке, лежат браслетка и серебряные монеты. Я обещала их этому джигиту. Ступайте, найдите их и принесите сюда. Мне неудобно так часто отлучаться, вы же свои люди, вынесете незаметно.

- Велишь нам рыться в твоем коржуне? Как говоришь - два свертка, один в коржуне, другой в ирге? - спросила сноха.

- Да...

- Куда ты положила сверток, на землю или между кошмами? - продолжала допытываться сноха.

- Если не ошибаюсь, сунула между кошмами... Коли там не окажется, посмотрите на земле. В крайнем случае, скажите моей матери, она найдет.

- Мы и сами справимся,- уверенно заявила дочь Мусереле.

Втроем подошли они к Серику.

- Что так долго гуляли? - усмехнулся он.

- Разве долго? Нам казалось - быстро.

Серик заухмылялся и, не найдя, что ответить, лишь многозначительно кашлянул.

- Я здесь постою, а вы ступайте,- обратилась Айша к спутницам.- Если спросят обо мне, скажите, мол, что осталась' около джигита, который стережет лошадей, сейчас придет. Ступайте