- Мы не уедем, пока вас не изловим.

- Руки коротки,- расхохотались джигиты.

Алькей повернулся к Айше.

- Не медли, Айша, езжай... Мы их немного помучаем. А то они, видать" не отвяжутся от аас подобру-поздорову.

- Себя берегите,- попросила Айша.

- За нас не беспокойся. Все будет в порядке... Айша умчалась.

- Разъедемся по-хорошему. Мы вас не знаем, вы - нас, - предложил Абиль.

- Бей! Круши их! - завизжали всадники.

Абиль сжал коленями горячие бока лошади и стрелой помчался к левому флангу неприятеля. Алькей повернул направо.

Троица не поняла маневра джигитов и оказалась зажатой с двух сторон.

Абиль резко повернул коня.

- Ну, молись, настал твой конец! - крикнул он и, размахивая соилом, наскочил на одного из всадников.

Тот слетел с коня, как тымак с головы. Конь его захрапел, встал на дыбы.

Двое других преследователей с криками гнались за Абилем.

Алькей, горяча кобылу, кинулся на выручку. Всадник с пикою, скакавший сначала за Абилем, повернулся к нему и наставил на него пику. Алькей, схватив соил обеими руками, нанес ему сокрушительный удар. Пика выпала из рук седока, он сник, обхватив руками конскую гриву.

Третий всадник кинулся ему на подмогу, но тут уже Абиль:налетел на него, как черный сокол, камнем кидающийся с высоты, чтобы, закогтить свою жертву.

- Наконец-то я проучу тебя, собака Бименде! Исполню свое заветное желание. В клочья тебя разорву, торгаш и развратник, - шептал он.

Его противник развернул коня и пустился наутек, но Абиль достиг его и оглушил ударом соила.

Тот кубарем скатился с лошади. Конь его споткнулся и остановился. Развернувшись, Абиль проскакал над поверженным врагом.

- Бей собаку! - крикнул он Алькею.

Вывалившийся из седла Бименде валялся на земле, как огромная мясная туша, и тяжело дышал. Из раны у него на голове сочилась кровь.

К месту побоища, яростно вращая соилами, скакали другие всадники, и Абиль с Алькеем поспешили удалиться.

Рыжий конь Айши мчался как вихрь. Девушке казалось, что возгласы <аттан>, <враги> до сих пор преследуют ее. То справа, то слева чудился ей дробный конский топот, и она, изогнувшись, будто конец камчи, зорко вглядывалась в темное пространство, отпустив поводья и предоставив коню самому выбирать подходящую дорогу.

Утихли наконец крики, возгласы. И топот погони остался далеко позади. Мягкий ночной ветерок ласкал лицо Айши, остужал потные бока лошади, и ни единый звук не нарушал больше плотную ночную тишину.

Айша натянула поводья и оглянулась. Разгоряченная лошадь ~не стояла на месте, беспокойно перебирала ногами. И ночь по-прежнему безмолвствовала, будто проглотив все звуки и шорохи. Айша, сдвинув черные брови, искала глазами, привыкшими к темноте, своих спасителей, Абиля и Алькея, но казалось, что ночь вместе со всем остальным проглотила и этих джигитов. <Или миновали они меня стороной?.. Или что случилось с ними?.. Может, схватили их? Может, крикнуть?.. Нельзя. Мой голос снова привлечет погоню. Вдруг кто-нибудь чужой на мой голос явится? Что мне тогда делать, если встречусь в степи со злым человеком? -.взволнованно думала Айша и тут же успокаивала себя: - Не нужно трусить. Нужно спокойно ехать дальше, и лучшего не придумаешь, потому что не торчать же мне здесь до рассвета... Конь у меня крепкий, выносливый. Глядишь, тем временем и джигиты меня догонят>.

Так ехала она, то и дело оглядываясь, пока не оказалась наконец у самого подножья холмистой гряды. Она снова остановилась, снова прислушалась. Ни звука. И место казалось ей совсем незнакомым;

<Заблудилась>, - поняла Айша и посмотрела на небо. Она искала глазами <Дети каракши> и <Темир казык>, но мохнатые тучи заслонили звезды. <Стоит человеку попасть в беду, и небеса отворачиваются от него>,- горько усмехнулась девушка.

Она тронулась дальше, пытаясь определиться по холмам. Выехала на ровное место и увидела вдалеке новую цепочку возвышенностей.

Мысли ее бились, как человек, ищущий выхода из темной пещеры.

<Одна беда миновала, жди другую. Бродяги... Волки, рыщущие в степи... Джинны, шайтаны... А что, если правда все эти россказни о нечистой силе?.. Хотя... стоит ли мне самое себя пугать. И Кантабале - мало ли что со страху могло почудиться? Не зря же гласит пословица: <У страха глаза велики...> Что Кантабале! Лучше думать о байбише Укежан, которая, переодевшись джигитом, такой же вот глухой ночью покинула опостылевший дом. Она плутала целые сутки, две ночи провела в степи, пока не выехала к становью Турсекена. Ее напоили коже и только после того, как она, снова сев на коня, спросила дорогу к аулу Кокена, байбише Турсекена по голосу опознала в молодом джигите женщину. И ведь была Укежан робкой, забитой, измученной непосильным трудом, когда решилась на побег. А я?.. Здоровая,

сильная, подо мной крепкая лошадь. Чего и кого мне бояться?> Она внимательно оглядела себя.

<Разве я не настоящий джигит?>

Но и эта мысль не прибавила ей бодрости. Джигит не джигит, что толку, когда путь утерян, и совершенно неясно, куда скакать в этом мраке - влево, вправо, назад?

<Придется ждать рассвета, иначе мене отсюда не вы- браться>,- вынуждена была признать она.

Ей вдруг померещилось, что у подножия холма, высившегося справа, торчат какие-то мрачные силуэты, и сердце у нее захолонуло от страха. Тени сохраняли полное безмолвие. Айша тронула поводья. Ни звука.

.Приблизившись вплотную, она увидела, что перед ней не то двор, обнесенный ветхой изгородью, не то могильник. Страх заставил ее поспешно объехать таинственное строение. К тому же лошадь вдруг снова стала неспокойной.

Конь бежал, косясь на развалины, и Айша на секунду почувствовала облегчение, различив, что это действительно заброшенное подворье зимовки, а не могильник. И тут конь остановился столь резко, что она чуть не перелетела через его голову. Конь уже не прядал ушами, а напряженно, упрямо смотрел в темноту. По спине Айши поползли мурашки, ибо прямо из- под земли, как ей показалось, послышался жалобный, протяжный стон. <Джинн? Шайтан? Волки?> мелькали в ее головестрашные догадки. Протяжный стон сменился затяжным унылым воем. Неистово колотилось сердце Айши, лоб покрылся холодной испариной. И конь вдруг захрапел, резко скакнул влево. Еще мгновение, и Айша выпала бы из седла. Чудом сумела удержаться она, лишь сильнее стиснула коленями круп скакуна. Вой слышался и слева, и справа,