Не прошло и трех месяцев после возвращения в Кронштадт из Архангельска, как эскадру в которую входил «Святой Ианнуарий» посетила ее величество императрица Екатерина. Она взошла на борт флагманского корабля адмирала Свиридова и собственноручно вручила тому орден, а всем экипажам, офицерам и матросам повелела выдать жалованье за четыре месяца «не в зачет». На следующий день флотилия снялась с якоря и торжественно вышла из Кронштадта, чтобы стать на рейд у Красной горки, погружая солдат, артиллерию и ожидая адмирала Спиридова, оставшегося в Адмиралтейств коллегии.

Матросы сетовали на то, что жалованье негде тратить; корабельного комиссара беспокоило состояние погруженных съестных припасов; офицеры пили, когда не на вахте; а капитан жаловался Алексею, как участнику похода «Доброй Надежды» на сделавшую корабль неуклюжим, дополнительную обшивку днища досками и овечьей шерстью.

Через неделю, 26 июля, при попутном ветре, флотилия вышла в поход.

Переход в Средиземное море оказался трудным. Дойдя до Копенгагена, долго ждали флагман, который потерял бизань мачту и оправился для ремонта в Ревель, вместе с другим линейным кораблем у которого открылась течь. Но на этом бедствия не заканчивались. Бомбардирское судно у Нордзе потеряло грот стеньгу, а «Трех святителей» налетел на мель и получил повреждения. Ко всем прочим неурядицам, подтвердив обеспокоенность корабельного комиссара, солонина в бочках протухла и матросы болели десятками.

Поэтому только 5 декабря “Ианнуарий» пришел в, знакомый Алексею по предыдущему плаванию, Порт Магон, а оттуда флотилия двинулась к берегам Мореи.

Приказ явиться к капитану, переданный лейтенанту Григорьеву одним из матросов – обычное дело на линейном корабле во время боевого похода. Вот только звал капитан не ради распоряжений по повседневной корабельной службе.

– Алексей Андреевич, выручайте, – без вступлений начал капитан 1-го ранга Борисов, – граф Орлов распорядился отправить на берег две полевые пушки из нашего груза, да выделить им артиллерийские расчеты. А кого мне поставить командовать десантом, как не вас? Вы единственный из моих лейтенантов, что понюхали пороху, да в наземных походах участвовали в Новой Франции. Пошли я кого другого – боюсь опозорят и меня и наш корабль.

Манера капитана облачать неудобные для подчиненных приказы в просьбу, за время перехода из Кронштадта к берегам Греции стала уже знакомой Алексею. От таких «просьб» не отказываются. Да молодому лейтенанту и самому не терпелось повидать славную землю Гомера и Сократа. Не прошло и пары часов, как шлюпки уже высаживали небольшую команду из лейтенанта Григорьева, одного сержанта, двух десятков морских солдат, и дюжины матросов, составляющих собственно расчеты орудий и их сопровождение.

Пока канониры собирали на песке лафеты для трехфунтовок, встречающие их майноты из местных, привели коней с тремя повозками, помогли загрузить их припасами и, размахивая руками, стали поторапливать русских.

Майнотского говора Алексей не понимал. Хорошо среди проводников нашелся грек с горем пополам говорящий на русском языке.

– Леонтари! Идти! Хорошо! Быстро идти! Хорошо! – выкрикивал грек, пересыпая эти слова множеством фраз на своем диалекте.

Сержант построил солдат, а Алексей с матросами забрались в повозки, и они тронулись. В дороге лейтенант как следует рассмотрел своих сопровождающих.

Одетые в яркие свободные одежды, опоясанные широкими ремнями с целым арсеналом оружия от пистолетов до ятаганов, эти потомки древних спартанцев не походили ни на один из народов, с которыми Алексею доводилось встречаться ранее. Они много шумели, смеялись и пили вино, словно война для них такой же праздник, как русским ярмарка.

Холмы полуострова вырастали из марева постепенно. Мечети и главная крепость, величественно возвышающиеся над городом, обрамлялись скалистыми обрывами и утопали в оливковых рощах и цитрусовых садах. Воздух благоухал ароматами и Алексей, ступая по узкой мощеной улочке забытой богом, пыльной деревушки, не смог для себя не отметить природную красоту и самобытный колорит этой пелопоннеса ,с каменными домами с черепичными крышами, узкими улочками и церквушкой в византийском стиле.

Привыкший к дисциплине и порядку, Алексей чувствовал себя, как поп в балагане. Двадцать его солдат и да два орудия, в сопровождении матросов, – вот и все что Орлов счел нужным выделить для поддержки восстания. Это жалкое ”подкрепление” терялось на просторах Эллады, особенно на фоне заполонивших все окрестности толп майнотов.

Назначенная в Леонтари встреча с капитаном Барковым прошла не так, как себе это представлял Алексей. Капитан оказался щуплым человеком неопределенного возраста в изрядно потрепанном мундире. Сопровождал его смуглый грек по имени Псаро со строгим лицом, словно вырубленным из стали.

– Прибыли с отрядом, лейтенант? – без воодушевления спросил капитан уставшим голосом.

– Так точно,– Алексей отвечал сдержанно, в тон Баркову. – Двадцать один пехотинец, двенадцать матросов при двух пушках. Два сержанта, один капрал. Приказ графа Орлова – к вам в распоряжение.

– Добро пожаловать в… легион, капитан сделал жест показывая на пару своих вахтенных пехотинцев. Остальные его люди спали.

Алексей машинально перевел взгляд на горстку своих людей – уставших и изрядно запыленных. Еще вчера они дежурили вахты на линейном корабле, а сегодня им предстоит петлять по горным дорогам. Но у Баркова здесь не было никого, кроме десятка солдат и толпы неорганизованных майнотов и греков, вооруженных чем попало: кинжалами, саблями и ятаганами, колесцовыми и кремневыми пистолями, ружьями, мушкетами, даже луками и спафиями времен Византии.

– Легион? – уточнил Алексей.

– Восточный, – кивнул Барков, – как будто бы то что то объясняло. – Вчера греков было пятьсот, сегодня восемь тысяч или семь – кто их считал.

Алексей промолчал. Слов не находилось. Похоже,в этой войне счета никто не вел.

Утром следующего дня Алексей впервые наконец рассмотрел повстанческую армию. Вместо шеренг – стадо. Повстанцы спорили, ругались, дрались, пили, ни о какой дисциплине не могло быть и речи. Балаган, а не легион.

На фоне этого пестрого разнообразия маленькая группа русских солдат и офицеров одетых в однотипные мундиры казалась чужеродным островком дисциплины и порядка.

– Негусто, но что Бог послал, – вздохнул капитан, еще раз оглядев русских – а то за такими союзниками как у нас глаз да глаз нужен.

Лейтенант Псаро пристально посмотрел на капитана и отвернулся. Алексей перевел взгляд на суетящихся повсюду греков. Ему показалось, что те занимаются грабежом. Как оказалось первое впечатление оказалось верным. Греки действительно хозяйничали в брошенных испуганными жителями домах и тащили все, что поценнее и легко унести с собой.

– Эх жалко, что вы не прибыли немного раньше, перед взятием Мизистры, намного больше бы душ удалось спасти, – посетовал Барков, но уверенности в его тоне не чувствовалось, – Ну да ладно. Спасибо графу за ваш отряд. Да и артиллерия нам не