Стелла молча, немного неуверенно пошла к двери.

Выйдя из комнаты, она вдруг вернулась обратно, опустилась передо мной на колени и трижды поклонилась в пол.

Я несколько рассердился.

– Стелла, я же тебе говорил, мой Бог не разрешает мне кланяться никому из людей и принимать поклоны от других. Ну ладно первый раз, ты не знала, с незнающего какой спрос, но теперь-то ты знаешь и все равно делаешь по-своему.

Стелла подняла на меня озадаченный взгляд.

– Если я не поклонюсь, как же я стану вашей ученицей?

С этого дня я освободил ее от большинства домашних обязанностей и сосредоточился на двух вещах: во-первых, занимался с ней английским, чтобы она могла понимать общую медицинскую литературу, во-вторых, учил ее врачеванию. Все, что я освоил когда-то, будучи студентом и интерном, было отфильтровано и сжато до простейших формулировок. Впрочем, это еще мягко сказано. Голая правда была такова: я расчленил системную медицину на триста шестьдесят частей, отбросил сложную теорию, разорвал между частями сотни и тысячи логических связей и оставил лишь самые поверхностные, применимые на практике знания.

Я пропустил анатомию, строение и функции нервной системы, химический состав лекарственных препаратов, связь эндогенных и экзогенных факторов, я учил ее только, как измерить температуру, дезинфицировать инструменты, как наскоро обработать рану и наложить швы, как лечить головную боль, легкий жар, диарею, что делать, если укусила змея… Видел бы мой профессор, как я преподаю Стелле медицинскую науку, приучая ее бороться не с болезнью, а с симптомами, по принципу “болит голова – лечим голову, болит нога – лечим ногу”, он призвал бы исключить меня за такое кощунство из врачебной ассоциации. Но у меня не было другого выбора, я должен был в кратчайшие сроки сделать из Стеллы деревенского доктора, способного лечить самые распространенные недуги.

Проницательность и память Стеллы превзошли все мои ожидания. Кроме того, у нее была твердая рука. Она обладала тремя главными качествами, которые необходимы каждому медику: отзывчивость, чутье и умение в критический момент сохранять хладнокровие. Когда к нам обращались пациенты, чье состояние не требовало безотлагательного вмешательства, я предлагал Стелле самой оценить симптомы и вывести интуитивное заключение. В большинстве случаев она верно определяла корень проблемы, иногда попадала пальцем в небо, но все-таки демонстрировала стабильные успехи, делая, что называется, три шага вперед и только один назад.

Всем в деревне я сообщил, что отныне Стелла не просто живущая в церкви помощница по хозяйству, теперь она официально моя ученица. Принимая или навещая больных, я всегда брал ее с собой, она прочно обосновалась на заднем сиденье моего велосипеда. Там, где велосипеду было не проехать, нас выручали сампаны. С лодкой Стелла управлялась гораздо лучше, чем я, была ловчее и выносливее: я, бывало, до того устану, что не могу и руку поднять, а она все гребет и гребет себе в одиночку.

Я так уверенно возил всюду Стеллу, постоянно увеличивая радиус наших вылазок, потому что у меня появилось средство самозащиты, с которым я чувствовал себя в безопасности, – карманный браунинг с двумя магазинами. Пистолет был совсем новым (по слухам, из личной коллекции японского офицера), ствол отливал синевой. Я раздобыл его у главаря пиратов. Мать этого пирата постигла странная болезнь: она утверждала, что у нее в ухе целыми днями воет и гремит демон, из-за чего она вконец потеряла сон и уже готова была лезть на стену, а то и сразу в петлю. Главарь пиратов, любящий сын, истратил целое состояние, водя к ней многочисленных даосских шаманок, но изгнать нечисть почему-то не удавалось. Однажды он заговорил об этом со мной, и я посоветовал ему привести мать ко мне на прием. Простая отоскопия показала, что ушной демон был всего-навсего парой тараканов, которые устроили в слуховом проходе гнездо. Несколько капель глицерина прогнали беса, старушка обрела душевный покой, а я заслужил благодарность и преданность ее сына, который готов был с тех пор идти за меня в огонь и в воду.

Я отказался от всех подарков, лишь сообщил ему, что мне нужно оружие для самообороны. Через полмесяца он прислал этот пистолет. Одно было плохо: магазины вмещали всего двадцать шесть патронов. Впрочем, и этого было достаточно, я решил: если двадцати пяти пуль не хватит, чтобы отразить атаку, последнюю пулю я сберегу для Стеллы. Я поклялся перед Богом: пока я жив, пока я есть, я не допущу, чтобы Стелла еще хоть раз подверглась поруганию. Ни за что.

Я отметил, что стал бережливее, начал следить за всеми, даже самыми мелкими, расходами церкви. Я потихоньку копил деньги. У меня появилась более грандиозная, далекая цель: я хотел после окончания войны отправить Стеллу в медицинский институт, чтобы она прошла полноценную медподготовку и восполнила пробелы в том элементарном образовании, которое дал я и в котором все было шиворот-навыворот и по верхам.

Однажды, спустя несколько месяцев, в церковь прибежал мальчик лет шести или семи. Он поранился, когда рубил дрова, из кисти хлестала кровь. Я много раз учил Стеллу промывать и зашивать рану, и в этот день я отошел в сторону и дал ей проделать это самостоятельно. Стелла прекрасно ладила с детворой – может, дело было в ее голосе, может, в интонации или выражении лица, только дети у нее и самое горькое лекарство глотали, и боль терпели, пока им накладывали швы. Но на этот раз она вела себя не так, как обычно, ей не сиделось, она постоянно ерзала на скамье, рука с флаконом антисептика дрожала, а когда ребенок не выдержал и заревел, она этого будто и не заметила.

Когда все закончилось, я спросил Стеллу: что с тобой сегодня? Она смутилась, долго не отвечала, затем наконец встала и выговорила с запинкой:

– Пастор Билли, у меня, кажется, рана опять воспалилась.

Я увидел на скамье, там, где она сидела, пятнышки крови.

Я немедленно ее осмотрел, а после надолго задумался, размышляя, как ей все объяснить. Вдруг ее губы задрожали, в голосе зазвенел страх:

– Пастор Билли, скажите честно… я умру?

Я опомнился, сообразив, что она насочиняла себе лишнего из-за моего молчания.

– Стелла, я вроде никогда не рассказывал тебе о базовых принципах