– А что если… – британцы дали следующий залп, прерывая появившуюся мысль.

Французский корабль содрогнулся от новых попаданий. Некоторые ядра опять ударили в корпус, вызвав дождь из щепок. Одно из ядер зацепило грот мачту, и с гулом отрекошетило. На мгновение показалось что мачта выдержала, но тут же послышался треск и она начала заваливаться, повисая на такелаже. Не успел Алексей отреагировать, как услышал боцманский свисток и четкие распоряжения – Сбросить обломок в море.

– Стрелять книппелями по парусам. Огонь только вторым орудием! – приказал Алексей, озвучивая возникший план.

Британцы спешили. Им не терпелось покончить с поврежденным противником, и поскорее догнать захваченное судно конвоя.

Хитрость Алексея удалась. Английский капитан, поверив в беспомощность “Ле Вонжера”, начал быстро сокращать дистанцию, чтобы взять его на абордаж. Англичане положили штурвал на левый борт и, не прекращая огонь, стремительно сокращали расстояние. На их разрушительные залпы отвечало только одно орудие «Ле Вонджера».

Новые залпы британцев по такелажу, с треском, словно сухие ветки, ломали реи и разрывали в клочья снасти. Обломки сыпались на палубу. Абордажная сеть лопнула и Алексей видел, как один из блоков ударил матроса в висок, и тот рухнул без звука.

“Ле Вояжер” разваливался под ударами британских ядер, а англичане, продолжали методично его расстреливать, как охотник добивает загнанного в ловушку зверя. В ответ изредка громыхало единственное французское орудие, кромсая английский такелаж.

Дистанция между противниками все сокращалась. Британцы били почти в упор и французский фрегат содрогался от десятков попаданий. Его потерявшие крепеж паруса, хлопали на ветру, а палуба была залита кровью, устлана щепками и телами.

Спустившись со шканцев в кают-компанию, исполняющий обязанности капитана, энсин Григорьев отдавал последние распоряжения. Под шканцами и в носовой надстройке устроили баррикады, за которыми занял позиции оставшийся в живых экипаж. Пушки из капитанской каюты перетащили в кают-компанию и развернули для стрельбы вдоль собственной верхней палубы.

Послышался треск рангоута и скрип обшивки, за которыми последовал сильный толчок. Фрегаты сошлись бортами. Абордажные крюки вонзились в борта “Ле Вонжера» соединяя противников. Канаты натянулись, корабли столкнулись с надрывным скрежетом.

Прозвучал воинственный клич и опустевшую палубу “Ле Вонжера”, как штормовой волной, накрыло потоком британцев. Не встретив сопротивления англичане, столпились на опер-деке, готовясь штурмовать трюм. И тут прозвучал негромкий приказ Алексея:

– Пли!

По абордажной команде англичан картечью в упор ударили две восьмифунтовки. Дали залп и уцелевшие пушки с орудийной палубы. Из баковой и ютовой надстроек, из окон и из световых люков загремели частые залпы мушкетов и пистолей. На опер-деке и шканцах воцарился ад.

Стрелкам непрерывно передавали перезаряжаемые мушкеты и огонь не прекращался ни на секунду. Люди падали, катались по палубе с криками, бились в агонии. Раненые корчились на досках, офицеры пытались восстановить порядок, но тщетно. Французы не давали им прийти в себя.

Не прошло и минуты, как понесшие огромные потери британцы попытались вернуться на свой корабль, но тут внизу на орудийной палубе раздался взрыв. Сквозь пролом в бортах фрегатов на британский корабль устремилась собственная небольшая абордажная команда “ Ле Вонжера”. Их план был прост. Пользуясь тем, что большинство англичан штурмует французский корабль, прорваться в трюм к крюйт камере и потребовать немедленной капитуляции.

Сжимая саблю, Алексей одним из первых прыгнул в пролом. Его тут же встретил рослый матрос с банником в руках. Алексей увернулся от неуклюжего замаха, а затем резко шагнул вперед и ударил противника рукоятью в лицо. Матрос рухнул на палубу.

На ган-деке британского фрегата противников оказалось немного. Большая часть английских канониров была задействована в абордаже на верхней палубе, а для оставшихся вторжение французов оказалось неожиданностью.

Командующий британцами совсем юный мичман, попытался организовать сопротивление. Выкрикивая приказы, он поднял пистолет, целясь в Алексея.

Но прежде чем мичман успел выстрелить, его пронзила меткая стрела. Скользящий Волк отбросил лук и с томагавком в руке бросился на растерянных после смерти офицера английских канониров. Алексей и Скользящий Волк шли в острие атаки. Другие французы последовали за ними, в исступлении работая штыками и палашами. Бой длился не дольше минуты, оставив в памяти лишь калейдоскоп образов. В какой-то момент неистовой схватки Алексея пронзила острая боль в плече – его задели клинком, но рана оказалась неглубокой. Его спас весельчак и балагур Жафо, но в результате сам получил пулю в живот. Пробившись к сходням в трюм, французы зарубили стоявшего на страже порохового погреба пехотинца и забаррикадировались.

Французы надежно удерживали крюйт-камеру: несколько солдат из морских пехотинцев, встали у входа, держа мушкеты наготове, еще двое стояли внутри у бочек с порохом. Одно неловкое движение, одна искра – и весь корабль взлетит в воздух. Британцы тянули время, сжимая оружие во вспотевших ладонях, но не решаясь первыми нарушить хрупкое равновесие. Напряжение походило на натянутый канат, готовый лопнуть от малейшего движения. Наконец британцы просигналили, требуя переговоров.

– Капитан «Уникорн», корабля британского королевского флота, Уильям Брей, с кем имею честь говорить? – поприветствовал Алексея англичанин.

Алексей тяжело дышал. В висках глухо пульсировала кровь, вторя сердцу. Его пальцы побелели, сжимая рукоять клинка. В воздухе застыли едкие запахи пороха, крови и пота.

– Энсин Григорьев, капитан французского фрегата “ Ле Вонжер”.

Осмотрев разорванный камзол и закопченное, с подтеками крови молодое лицо, затем бросив взгляд на беспристрастное лицо индейца, Брей вкрадчиво спросил:

– Русский? Надо же… – удивился англичанин, – Вы ведь понимаете, сэр, что если взорвете «Уникорн», то и ваш корабль взлетит на воздух вместе с нами?

– Очень хорошо понимаю, – твердо ответил Алексей, – более того, если бы нам не удалась атака на вашу крюйт камеру, то я отдал приказ подорвать наш собственный порох. Сдаваться мы не намереваемся и заберем вас с собой.

Капитан Брей долго молчал, оценивая серьезность такого заявления, а на его скулах играли желваки. Попытка пойти на абордаж оказалась фатальной ошибкой и гарантированная блестящая победа, вдруг обратилась патовой ситуацией. Несмотря на серьезные потери англичан при штурме палубы противника, у французов оставалось недоставало сил, чтобы провести успешную контратаку. Однако ситуация с захваченным пороховым погребом меняла баланс сил.

– Предлагаю джентльменское соглашение, – после раздумья сказал капитан Брей, – если вы покинете наш корабль, мы лишь вернем захваченный вами транспорт, а вас отпустим на все четыре стороны. У нас численное превосходство, к тому же ваш корабль сильно поврежден и не может продолжать бой. Даю слово дворянина, что в вашу сторону не будет больше сделано ни единого выстрела. Это щедрое