Яо Линь сидел внутри с таким видом, словно его везли в императорский дворец. Он поправил длинные рукава и холодно ответил:

– Ничего. Долго еще?

Чжи Хань нервно попытался натянуть поводья, чтобы направить лошадь, но животное только фыркнуло и упрямо пошло в другую сторону.

Сунь Юань подошел к вопросу о преображении «дельца» со всей жестокостью и в целях безопасности сильно изменил облик Чжи Ханя, чтобы его не узнали. Он приклеил ему бороду, сделал другую прическу, закрывающую лицо.

– Из-за бороды жарко до невозможности, и лицо чешется. – Но Чжи Хань не трогал подбородок и щеки, боясь задеть то, что с такой безжалостностью наклеил на него Сунь Юань. – Еще пара улиц! – крикнул Чжи Хань, обращаясь к Яо Линю. – Не волнуйтесь, через посредника глава договорился с хозяйкой борделя о поставке привлекательной девушки, все уже готово!

Яо Линь криво улыбнулся, не чувствуя ни капли облегчения. В его голове всплыли слова заносчивого главы, сказанные перед самым их отбытием: «Твоя цель – завоевать доверие девушек в «Доме Пионов». Можешь использовать любые методы, но тебе нужно разузнать об их связи с покойной Ган Чи. Девушки в таких заведениях могут враждовать или, наоборот, тесно дружить, но все друг с другом будут знакомы. Поэтому их «я ничего не знаю» – это ложь».

Когда повозка дрогнула, остановившись у заднего входа борделя, Яо Линь не стал надевать вуаль, бросив ее в повозке. Вместо этого он по привычке элегантно прикрыл лицо веером, скрывая его от случайных взглядов.

Ему было все равно, увидят ли его остальные. Главное, чтобы его главный враг, Юнь Шэнли, не смог найти повода для шуток.

Чжи Хань протянул руки и аккуратно помог Яо Линю спуститься на землю. Они переглянулись, и Чжи Хань кивнул.

Начинаем.

Как только Яо Линь и Чжи Хань переступили порог публичного дома, их встретила хозяйка борделя Фу Чан. Она была облачена в расшитое золотом одеяние, переливающееся в солнечном свете, а ее шея и руки были усыпаны драгоценностями. Однако никакие украшения не могли скрыть морщины на ее лице, что говорили о почтенном возрасте госпожи и о немалом количестве лет, проведенных ею в этом «грязном» деле.

– Ах, кто пожаловал к нам? – Растягивая слова, она подошла ближе, и взгляд ее оценивающе пробежался по Яо Линю и Чжи Ханю.

Яо Линь чуть отвернулся, пытаясь спрятать раздражение. Он был наслышан об этой женщине. Она владела самым известным публичным домом в Цзиньчэне, и в ее собственности были самые красивые девушки. Только избранные клиенты-толстосумы могли провести ночь в ее заведении, и еще меньше мужчин удостаивались чести выкупить одну из ее девушек.

– Какая красавица!

Яо Линь мысленно проклял всех ее предков до седьмого колена: «Столько лет работаешь, а отличить мужчину от женщины не можешь? Тебе же хуже!»

– Добрый вечер, госпожа Фу Чан. – Чжи Хань, стараясь подражать торговцам, отвесил низкий поклон. Не поднимая головы, он посмотрел в сторону Яо Линя.

– Что за девушку вы к нам привели? – поинтересовалась хозяйка.

– Это моя… – Чжи Хань запнулся, но быстро взял себя в руки, – наложница. К сожалению, слишком упряма и остра на язык, никто не может с ней совладать, даже жена моя. Но красива, как небожительница, поэтому и решил предложить ее вам.

Фу Чан рассмеялась, прикрывая рот рукой:

– Упрямая, говорите? – Она схватила его за подбородок, но Яо Линь дернул головой, вырываясь из хватки. – Строптивая, но мы научим тебя.

Чжи Хань начал переживать еще сильнее и потому мягко, со льстивой улыбкой попросил:

– Эм, госпожа, могу я попросить вас быть эти дни с ней помягче? Хочу отдать должное своей бывшей… наложнице.

Хозяйка уже подсчитывала, сколько денег принесет ей красота Яо Линя. Точнее, клиенты, которых «обслужит» новая «девушка». Потому, конечно, госпожа Фу Чан не была готова отдать такой лакомый кусочек кому попало.

– Ты будешь главным нашим цветком! Никто тебя пока не тронет! Я буду продавать каждую минуту в твоем обществе…

В публичном доме каждый мог найти свое место и способ заработка. Одни девушки предлагали тело, выполняя каждую прихоть клиентов. Другие, напротив, продавали общение с собой и возможность полюбоваться загадочной, неприкасаемой красотой: их задача заключалась в том, чтобы очаровывать, заманивать, становиться объектом восхищения.

Но не у всех был выбор. Одних хозяйки борделей отправляли торговать телом ночами напролет. Других, своих любимиц, всячески обхаживали, обряжали в лучшие наряды и клиентам таких девушек продавали словно дорогостоящие портреты: любоваться любуйся, но трогать нельзя.

Яо Линь забыл обо всей этой системе. Не хотел вспоминать. Он мысленно повторял про себя: «Я делаю это только ради своего дальнейшего спокойствия».

– Господин Яо… – прошептал Чжи Хань, неловко дергая Яо Линя за рукав.

Яо Линь бросил на него озадаченный взгляд. Что опять ему нужно? Чжи Хань едва заметно кивнул в сторону хозяйки, намекая, что пора уже начинать.

Ах, точно… Нужно изобразить отчаявшуюся девушку, которую продают в руки суровой владелицы борделя. Юнь Шэнли приказал им как можно лучше сыграть свои роли и убедить Фу Чан в своей «искренности».

– Господин, не отдавайте меня! – Яо Линь крепко сжал руку Чжи Ханя, но даже не удосужился изобразить на лице хоть какое-то страдание и волнение.

Выглядело это столь неубедительно, что Чжи Хань едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Очевидно, господин Яо поступал так нарочно, не желая тратить силы на глупую сцену.

Они мельком взглянули на Фу Чан, стараясь уловить ее реакцию.

Прочистив горло, Чжи Хан глубоко вдохнул, собрался с силами и, выдавая весь драматизм надменного богача, грубо оттолкнул его:

– Ты мне больше не нужна, дрянная девка! Твое место – здесь!

К счастью, Фу Чан не слишком внимательно следила за их игрой – она и раньше видела подобные сцены, ведь многих девушек отдали в это место против их же воли, поэтому никакого удовольствия от происходящего перед ней не испытывала.

Яо Линь грациозно раскрыл веер и прикрыл им лицо, пытаясь спрятать «слезы».

Чжи Хань выдохнул с облегчением. Если бы их план не удался, глава пустил бы своего заместителя на корм собакам, а если бы что-то случилось с Яо Линем… Чжи Хань бы уже лежал в похоронном бюро под белой простыней.

Они выбрали Яо Линя не только из-за его красивой внешности, но и из-за того, что он был мужчиной, способным постоять за себя в случае опасности и дождаться прибытия помощи. Как сказал Юнь Шэнли, «он хотя бы умеет очень больно кусаться». Перед самым отъездом глава и вовсе