Юнь Шэнли тщательно описывал каждый этап расследования, мысленно возвращаясь к допросам, уликам, деталям, прокручивая в голове мельчайшие подробности. Он понимал, что объяснения, которые ему придется дать императору, должны быть настолько правдоподобными, насколько это возможно, чтобы не возникло сомнений ни в его способностях, ни в его верности правящей семье. Ведь это касалось не только загадочного яда, от которого не было спасения, – речь шла об огромной опасности, грозящей вот-вот обрушиться на Великую Ся.

И только на рассвете, когда работа была завершена, Юнь Шэнли, вместо того чтобы пойти домой, тяжело опустился на стол, уткнувшись лицом в сложенные руки. Сон сморил его почти сразу, и он не заметил, как провалился в беспокойную, тревожную темноту, будто ожидая чего-то плохого.

Утреннюю тишину внезапно пронзил громкий, зловещий стук барабана. Юнь Шэнли вздрогнул и резко поднял голову, тут же сбрасывая с себя остатки сна.

У ворот Ведомства наказаний стояли два массивных барабана ямэньгу. Сверху их покрывали красной лаковой краской, из-за чего они выглядели как грозные стражи, охраняющие столицу. Ямэньгу были искусно украшены резьбой в виде облаков и ритуальных узоров. Каждый барабан стоял на широком деревянном основании, укрепленном металлическими обручами. Когда происходило нечто чрезвычайное, кто-то из стражников или горожан подходил к одному из барабанов и ударял по нему. Звук был глухим и тяжелым, как удар молота, и от него дрожала даже земля. Этот низкий, протяжный гул проникал в каждый уголок, в каждый закуток, заставляя всех в округе мгновенно насторожиться. Внутри Ведомства уже при первых ударах ямэньгу все мгновенно начинали нервничать и выбегать наружу в поисках того, кто стучал в барабан жалоб, потому что каждый служащий обязан был откликнуться на этот зов, означавший, что произошло нечто ужасное.

Чжи Хань и Сунь Юань, только пришедшие в Ведомство, уже бежали обратно к воротам, и Юнь Шэнли, взяв себя в руки, последовал за ними. Они вышли на улицу и тут же увидели толпу людей, собравшихся перед Ведомством и замерших в оцепенении. Что-то лежало у самого входа, и горожане боялись подойти ближе.

Юнь Шэнли, пробившись вперед, остановился. От увиденного его ладони сами собой сжались в кулак, а глаза запылали гневом.

Тело молодого парня лежало на холодной земле у ворот Ведомства наказаний, словно брошенная кукла, из которой вырвали душу. Умерший был одет в простую, но чистую одежду, и лицо его казалось спокойным, даже безмятежным. Поначалу можно было подумать, что он просто заснул, но это обманчивое ощущение лишь усиливало жуткость зрелища.

Юнь Шэнли задрожал от ярости и унижения. Для него это было не просто убийство – это было оскорбление, нанесенное всему Ведомству наказаний и ему лично! Кто-то выбросил труп прямо у их дверей, словно пытался тем самым сказать, что Юнь Шэнли и его люди ни на что не способны. Это было выражением презрения к его власти, к его способности защищать закон и порядок.

– Они подбросили тело прямо к нам… – прошептал Чжи Хань, потрясенно всматриваясь в мертвого парня.

Сунь Юань спросил с нескрываемым ужасом в голосе:

– Это вызов? Они что, так пытаются поиздеваться над нами? Думают, что Ведомство наказаний это так оставит?

С самого первого дня в Ведомстве Юнь Шэнли стремился к справедливости, уверенный в своих действиях и своей правоте. Он немало сил потратил на то, чтобы завоевать определенный авторитет в правящих кругах, и не потерпел бы, если бы кто-то поставил под сомнение его власть. Он понимал, что мог добиться уважения как среди своих подчиненных, так и среди народа, только если останется верен своим идеалам.

Подбросить тело прямо к воротам Ведомства – это не просто дерзость. Это вызов, это посягательство на его статус главы Ведомства наказаний, который не смог уберечь невинного человека от жестокой расправы. Те, кто это сделал, хотели показать, что не боятся его, что их сила выше закона, что его хваленое Ведомство не способно защитить народ, не способно поймать и наказать виновных.

Юнь Шэнли был слишком горд и горяч, чтобы позволить себе проигнорировать это. Даже видя насмешку со стороны простого владельца постоялого двора, глава уже решил проучить его. Этих же людей ждала куда более жестокая месть. Они не только посмели прилюдно пристыдить его, но еще и убили человека!..

В его жилах закипела ярость. Он чувствовал, как ему все сложнее сдержать себя от проявления эмоций у всех на виду, но он пытался сохранить голову холодной. Потому что надо было что-то делать с этим всем. Прямо сейчас.

– Сунь Юань, Чжи Хань! Приведите лекаря, быстро! – прорычал Юнь Шэнь так, что ни у кого из присутствующих не осталось сомнений: такую дерзость неизвестным убийцам глава Ведомства не простит.

Сразу после своего прибытия лекарь тут же начал осматривать труп. Вокруг царила гнетущая тишина, полная ожидания, и каждый из присутствующих, казалось, задержал дыхание, не отрывая взгляда от происходящего. Лекарь внимательно изучил кожу, веки и губы покойного. Через несколько минут он поднялся, и его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Это снова тот же самый яд. «Кровавая бабочка», – медленно произнес он, утирая лоб платком.

Слова лекаря прозвучали как гром среди ясного неба. Сунь Юань и Чжи Хань обменялись встревоженными взглядами, осознавая, насколько опасной становилась ситуация. Уже второе по счету убийство, связанное с этим ядом… С прошлого отравления и недели не прошло, и вот уже новая жертва! Были ли они связаны между собой? Или же это совпадение, в которое верится слабо?

«Кровавая бабочка» – редкий, дорогостоящий яд, распространение которого почти невозможно отследить. Но этот случай не мог быть простой случайностью. «Кровавая бабочка» снова появилась в их жизни как издевка со стороны неизвестного врага, которого Юнь Шэнли теперь так отчаянно хотел поймать.

Похоже, теперь это было официальное заявление о начале войны между Орденом Полуночников и Ведомством наказаний.

Глава 9

После того как труп молодого парня был найден у ворот, Юнь Шэнли распорядился, чтобы о смерти незамедлительно объявили. Слухи начали расходиться по городу, словно горячие маньтоу, и к вечеру