Возможность свободно снимать ремейки дала начало международному культурному обмену, позволившему киноискусству развиться в кратчайшие сроки. Например, французская пьеса «По телефону» (Au Téléphone) Чарльза Фоли и Андре де Лорда была экранизирована компанией Pathé в 1908 году, а в Америке французский фильм тут же был переснят под названием «Подслушано по телефону» (Heard Over the Phone, 1908). Это, в свою очередь, побудило Дэвида Уорка Гриффита нанять Мака Сеннета в качестве сценариста для пересказа той же истории в «Одинокой вилле» (The Lonely Villa, 1909), а пять лет спустя в ленте «Драма у телефона» (1914) Яков Протазанов воспроизвел материал Гриффита. Эта история показывает, что интернет ускорил распространение и создание культурных благ за последние сто лет не настолько сильно, как об этом можно было бы подумать.

Затем пришел Чаплин. Его уникальное кинокомедийное мастерство не могло не впечатлить имитаторов. Бродягу изображали сотни, если не тысячи любителей, двойников и подражателей. Победителям бесчисленных конкурсов имитации Чаплина порой удавалось превратить триумф в карьерный прорыв: первым успехом Уолта Диснея было второе место на конкурсе в Канзас-Сити, а Стэн Лорел много лет зарабатывал подражателем Чаплина задолго до того, как объединился с Оливером Харди. Билли Уэст снялся более чем в 50 фильмах в роли персонажа, похожего на Чаплина[219]. Хотя Чаплин и его адвокаты жаловались на «воровство», волна имитаторов принесла комику не больше ущерба, чем помешательство на Памеле принесло Ричардсону 150 лет назад. И все же когда мексиканский актер Чарльз Амадор начал снимать ремейки под именем Чарли Аплина, Чаплин подал на него в суд. Амадор отстаивал свое право использовать те же комические элементы, что и Чаплин, поскольку они были частью «общего репертуара», утверждал он, и не могли быть собственностью. Дело рассматривалось в течение шести лет, и было по-своему очень интересным.

Судья Хаднер наложил запрет на фильмы Амадора не за кражу художественной собственности комического гения, а потому, что они могли ввести в заблуждение и сбить с толку аудиторию. Решение Хаднера было настолько же инновационным, насколько хитрым и непонятным для современников. Газета New York Times в один день заявила, что «Чаплин выигрывает иск», а на следующий день – «Чаплин проигрывает бой»[220]. Судья твердо придерживался идеи, что авторское право не защищает комедийные номера или персонажей, но вынес решение в соответствии с коммерческим правом, в частности, исходя из запрета на ложную рекламу. Была подана апелляция, и судья апелляционной инстанции постановил, что, хотя отдельные элементы образа экранного персонажа Чаплина могли свободно использоваться другими комиками, сам Чаплин обладал исключительными правами на уникальное воплощение своего Бродяги. Это позволяло ему во избежание введения публики в заблуждение препятствовать попыткам артистов подражать его внешнему облику и манерам. Это решение, принятое в 1928 году, знаменует начало новой эры. С тех пор знаменитости в Америке могли и использовали дело Амадора как прецедент для защиты себя от клеветы, нарушения товарных знаков, недобросовестной конкуренции и ущерба своей репутации, но при этом закон не включил комедийные номера в область действия авторского права. Но пользу из этого механизма смогли использовать только знаменитости с большой аудиторией и тем, что французы назвали бы gloire[221], менее известные артисты же с тех пор должны были получать лицензию, чтобы использовать приемы, методы, номера или стили знаменитых комиков.

19

Институт пиратства в Америке XIX века

В последние десятилетия Соединенные Штаты направили все свои усилия, чтобы убедить другие страны вводить более строгие законы об охране интеллектуальной собственности. При этом Америка, пожалуй, лучше других стран понимает, насколько пиратство может быть выгодным. На протяжении веков Соединенные Штаты выстраивали свою экономику и культуру на основе идей, книг, машин и устройств, взятых безвозмездно у всего остального мира.

Американский опыт не уникален. В XVIII веке Эдинбург превратился в один из главных городов Просвещения, потому что, как мы видели на примере дела Дональдсона, Шотландия не входила в лондонскую юрисдикцию и, как следствие, была вне досягаемости Stationers’ Company. Дублин повторил этот успех – Ирландия также находилась вне юрисдикции Лондона. В XIX веке Бельгия специализировалась на издании французских книг без лицензий, благодаря чему создала печатную индустрию, которая и сегодня занимает лидирующие позиции в Европе в сфере цветной печати комиксов и детской литературы. Япония начала процесс модернизации в эпоху Мэйдзи[222], активно импортируя, переводя и печатая европейские книги и копируя западное промышленное оборудование. К этим практикам Япония вернется для восстановления экономики страны после поражения во Второй мировой войне. Но лучше всего продемонстрировать преимущества, которые дает игнорирование законов об интеллектуальной собственности, получается на примере Соединенных Штатов.

Первоначальный закон США об авторском праве 1790 года имел ограниченную сферу действия и большую часть XIX века почти никак не влиял на экономику. Во-первых, он применялся только к гражданам и резидентам США. Читательский аппетит молодой нации в первую очередь удовлетворялся произведениями из Великобритании, Франции, Германии и других стран – все они (и оригиналы, и переводы) не были ограничены авторским правом.

Во-вторых, чтобы получить защиту, произведения должны были быть зарегистрированы в Бюро по авторским правам. Большинство издателей книг в Америке не беспокоились о формальностях, а тем, кто все же беспокоился, часто отказывали в регистрации на основании «недостойности» произведения. Это был скорее обычай, нежели закон: непристойная, безнравственная, подстрекательская, а также просто вульгарная и тривиальная литература, обычно считалась недостаточно ценной, чтобы ее защищать законом. В первое время в Бюро в основном регистрировали школьные учебники, руководства, атласы и коммерческие справочники. В эту эпоху важные судебные дела о нарушении авторских прав, как правило, касались книг по латинской грамматике или учебников по математике[223].

До реформы 1909 года срок действия американского авторского права составлял 28 лет с момента первой публикации, с возможностью продления еще на 14 лет, если автор был жив. Пожизненный срок или тем более посмертная защита тогда даже не рассматривались. Даже если кому-то удавалось получить авторское право в американской юрисдикции, то оно было гораздо слабее европейских аналогов.

Основная часть того, что американцы читали в первые 120 лет действия закона об авторском праве, таким образом, не подпадала под его действие. В этих условиях США развили мощную печатную промышленность, преуспели в распространении образования среди растущего и разнообразного населения и способствовали развитию богатой и разнообразной национальной литературы. Американский книжно-пиратский режим не нанес никакого вреда восходящей нации.

Американское законодательство гласило, что только оригинальные работы могут быть зарегистрированы для защиты авторских прав, отсылаясь к словам Эдварда Янга о правах гениев, которые «расширяют Республику ученых и увеличивают ее господство». Сложности с этим критерием заключались в том, где начинается требуемая для защиты авторским правом