– Видите синяк под глазом у Оливера? – взглянул я на сквайра. – Дядя постарался.

– Точно он?

– Вчера ваш знакомец, констебль Мортон, заметив синяк, назвал Эйба Чидси скотиной!

Густые брови сквайра сошлись в линию, его глаза вспыхнули огнем.

– Угощать сироту хлыстом и колотушками?.. Подонок!.. Я за то, чтобы взять мальчишку в плавание! А вы, капитан? Последнее слово за вами.

Раздумывал я недолго. Подойдя к подростку, обнял его и, обратив глаза к небу, с шутливой торжественностью проговорил:

– Взгляните на солнце, сквайр. C этой самой минуты Оливер Чидси – юнга шхуны «Испаньола»!

Радости парнишки не было предела. Забыв о больном плече, он забегал вокруг нас в танце с сумасшедшими кувырками. Прохожие, глядя на забавника, останавливались и доброжелательно покачивали головами.

– Ну, ну, довольно веселиться! – сказал я с улыбкой. – Устроил тут балаган!.. Двигаемся дальше.

Я еще издали заметил, что работы на «Испаньоле» идут полным ходом. Такелажники занимались своим делом, поднимались на борт бочки, ящики и другие грузы. К причалу мы подошли в тот момент, когда к нему в сопровождении Блендли подкатили три груженных телеги.

– Все идет по плану, Трелони! – Делец соскочил на землю и потер руки. – Капитан, не беспокойтесь, карта, компас и квадрант уже приобретены. Да, не забыл прихватить смолы и серы, будет чем промазать днище в защиту от древоточцев в случае необходимости. Вдруг «Испаньола» нарвется на рифы или, не приведи Господи, получит пробоину в бою с каким-нибудь пиратским судном!.. С такелажем, сомнений нет, управимся к вечеру, а вот доставка и погрузка припасов займет побольше времени.

– Пустяки! – воскликнул сквайр, любуясь шхуной. – Главное, завтра мы уже будем в море под всеми парусами!.. А у нас пополнение. В далекое плавание идет юнга Оливер Чидси! Прибытия остальной команды ждем с часу на час.

Блендли бросил на мальчика поверхностный взгляд и повернулся к телегам, чтобы произвести разгрузку.

– Поднимемся на борт, капитан? – сказал Трелони. – В прошлый раз мы лишь бегло оценили ремонт шхуны. Давайте теперь осмотримся, как следует: бросим взгляд в трюм, зайдем в каюты, камбуз и кубрик для матросов.

Мы поднялись по сходням на обновленную палубу «Испаньолы». Оливер с удовольствием пробежался по ней, потрогал фальшборт, потянул за блинда-фал, попытался взобраться на бушприт. Вернувшись к нам на шкафут, выпалил:

– Мы на 200-тонной трехмачтовой шхуне «Испаньола». Она имеет румпель – рычаг для управления рулем, две палубы, верхнюю и нижнюю, то есть трюм. У нее на бушприте два кливера, под ними прямой нижний блинд на блинда-рее. Передняя фок-мачта с гафельным фоком и двумя прямыми фор-марселями на стеньге. Грот-мачта и бизань мачта, она же крюйс-мачта, снабжены косыми парусами! Нижний блинд помогает судну при маневрировании, фор-марсели снижают рыскание при бакштаге, то есть попутно-боковом ветре!

– Откуда такие познания, юнга Чидси? – усмехнулся я.

– Мы с Джимом почти все свободное время проводили в порту, заучивали названия парусов и такелажа на кораблях. Видели «Испаньолу» на входе в гавань и на швартовке, однажды моряки разрешили нам даже подняться на борт.

Трелони одобрительно поглядел на новоиспеченного юнгу, похлопал рукой по грот-мачте.

– Да-а, когда-то эта шхуна могла дать двенадцать узлов при бакштаге. Отличные ходовые качества, не находите?! Надеюсь, после ремонта они будут не хуже… Помню, на корме в бывшей задней части среднего трюма было четыре небольшие каюты и кают-компания, образованная из двух кают. Пройдемте туда. – Он повел нас к надстройкам на корме, на полуют. – О, они и теперь на месте и, как прежде, соединяются по левому борту с камбузом и баком. Что ж, я размещусь со своими слугами в той же самой каюте, в другой – вы, капитан, в третьей – доктор Ливси, в четвертой – помощник и штурман. В кают-компании мы будем принимать пищу, общаться, отдыхать. В сходном тамбуре с лестницей в трюм устроятся на подвесных койках Бен Ганн и ваш индеец, юнга будет спать в кубрике вместе с коком, канониром, боцманом, плотником и матросами.

– Слушаюсь, сэр! – звонко отреагировал Оливер.

Пушечное вооружение «Испаньолы», как и «Ласточки», состояло из лафетной 18-фунтовки и легкой 2-фунтовки на вертлюге – металлическом штыре с развилкой в виде рогатины на конце.

– Где в прошлый раз вы сложили оружие и порох? – поинтересовался я у сквайра.

– Из-за опасений мятежа капитан Смоллетт приказал перетащить все это из носовой части, где расположен кубрик, в грузовой отсек под моей каютой, так называемый погреб.

– Мы поступим также. На всякий случай, я не хочу рисковать.

– Это потому, что команду пополнили новые люди?.. Я вас понимаю, капитан Хук, береженого Бог бережет!

Мы осмотрели все шесть кают, побывали в кубрике, спустились в трюм, где уже стояло больше половины запаса бочек со свежей водой, ромом и солониной. Довольные осмотром, выбрались на палубу и, выкурив по трубке и поболтав о несущественных делах, отправились в таверну пообедать.

В конце дня в порт прибыла кавалькада из трех экипажей во главе с каретой, которой управлял Бенсон. Из нее выбрались доктор Ливси, штурман, помощник и Бен Ганн.

– Рад служить под вашим началом, сэр, – козырнул последний, представ передо мной. – Давненько я не ходил по палубе. Не чудно ли, пропитанный морской солью моряк целыми днями торчит в парке как обыкновенный деревенщина?!

– Жизнь порой преподносит и не такие сюрпризы, мистер Ганн, – сказал я. – Вам ли этого не знать?

– О, это так, сэр! Лучше и сказать нельзя. Досталось в жизни бедному Бену Ганну…

– Макгуайр, дружище, – пожал я руку помощнику, – ты, никак, наступаешь на ногу?

– Пытаюсь, капитан.

– До джиги ему еще далеко, доктор?

– Не сказал бы, – ответил Ливси. – Каких-то два-три дня, и он забудет о своей болячке, будет как новенький!

Я поприветствовал Ястреба, сказал несколько добрых слов шкиперу, боцману, коку, пообщался с матросами. В этот момент сквайр толкнул доктора и указал глазами на высокого и худого человека, стоявшего у угла какого-то склада и курившего сигару.

– Смотрите, Ливси!

Едва доктор повернул голову, как моряк выбросил окурок и скрылся за углом здания.

– Вы видели его? – воскликнул Трелони. – Это же Фил Эрроу!

– Эрроу? – поднял брови доктор. – Не знаю, не уверен… Штурман был косоглазым, насколько я помню, а у этого, вроде бы, с этим все в порядке…

– Да разве усмотришь косоглазие с такого расстояния?! Он это, с серьгами, загорелый, лет под пятьдесят…

– Мало ли в Бристоле загорелых моряков с серьгами в ушах....

Сквайр в волнении махнул рукой и стремительно зашагал к указанному зданию.