Среда очного общения
Коммуникативную пользу информации, написанной на губах, вероятно, лучше всего иллюстрирует так называемый эффект Макгурка, впервые открытый учеными в 1970-х гг. За последние несколько десятилетий его пронаблюдали в самых разнообразных экспериментальных условиях, и его легко воспроизвести даже в учебной аудитории. На своих лекциях я проигрываю аудиозапись, на которой человек произносит много раз подряд слог /ба/. Одновременно я показываю студентам видеозапись того же самого человека, повторяющего как будто бы слог /га/. Так как аудио- и видеозапись идеально синхронизированы, студенты слышат /ба/ именно тогда, когда человек на экране произносит /га/. Пока студенты смотрят и слушают, я прошу их записать слог, который они слышат. Вы можете ожидать, что студенты запишут «ба» или пожалуются, что услышанное не совпадает с видео. Но происходит не это. Они записывают слоги не жалуясь, однако пишут не «ба». Чаще всего они пишут «да». Затем я прошу их закрыть глаза и прослушать тот же аудиофайл, повторяющийся вновь и вновь. Когда они прослушивают, по аудитории прокатывается волна улыбок или удивленных взглядов. Они тут же осознают, что все это время слышали /ба/, но зрение их обманывало. Затем я прошу их открывать и закрывать глаза по мере повтора аудиозаписи. Они обнаруживают, что с закрытыми глазами слышат /ба/, а с открытыми /да/ (или что-то вроде того). Удивительно, но, даже если вы хорошо понимаете, что происходит, зрительные стимулы продолжают проделывать фокусы с тем, что, как вам кажется, вы слышите. Об эффекте Макгурка я знаю уже много лет, но подвержен ему я не меньше. Когда я открываю и закрываю глаза во время этого упражнения, аудиофайл словно меняется с «да» на «ба» – вновь и вновь. Умом я понимаю, что проигрывается только «ба», но на мой слух это не влияет. Наше восприятие речи состоит не только из звуковых последовательностей, воздействующих на наши барабанные перепонки, а затем передающихся через улитку и цепочку нервов к мозгу. Восприятие речи – это целостный процесс, интегрирующий в коре мозга зрительную и слуховую информацию. Это верно для всех культур и явно было свойственно восприятию речи еще тогда, когда люди населяли только Африку. В конце концов, очное общение – это заданная по умолчанию форма бытования языка, поэтому есть своя логика в том, чтобы люди были визуально настроены на чужие лица. Однако, как мы убедились в предыдущей главе, языки различаются тем, насколько в них задействованы губные звуки, а значит, носителям некоторых языков, возможно, приходится уделять чуть больше внимания губам собеседника[104].
Мы также следим и за руками собеседника. Как уже говорилось, многие исследования показывают, что жестикуляция важнее для речи, чем некогда считалось. В крайних случаях, например, когда носитель неенгату жестом указывает на время (см. главу 1), можно сказать, что знание определенных жестов требуется для того, чтобы «грамматически правильно» говорить на этом языке. В более широком плане жесты могут отражать глубинные когнитивные процессы, происходящие при речи, например, когда носитель английского языка указывает назад, говоря о прошлом. Жесты используются также для того, чтобы подчеркнуть вербальные сигналы при речи. Мы часто применяем более размашистые жесты, когда громко говорим, а некоторые особенно утрированные жесты могут соответствовать точкам эмфазы в устных предложениях. Такая скоординированная жестикуляция вместе с голосовым акцентированием дает слушателям подсказку, привлекая их внимание к ключевым моментам в речевом потоке. В среде очного общения люди обучаются уделять внимание не только акустическому потоку, исходящему из уст собеседника, но также тесно связанному с ним потоку жестов, исходящему от его рук. Этот аспект коммуникации, внимание к жестам говорящего с одновременным считыванием по его лицу, порождает недавно открытый тип мануальной интерференции в восприятии речи. Это явление, получившее название «мануальный эффект Макгурка», было открыто в ходе ряда экспериментов, опубликованных в 2021 г. Далее я расскажу об одном из этих экспериментов, в котором проверялось, как восприятие жестов влияет на слуховое восприятие словесного ударения. Однако вначале нужно немного рассказать о словесном ударении. Хотя описываемый эксперимент проводился с носителями нидерландского, для иллюстрации этого явления я буду использовать английский, поскольку он обладает такими же характеристиками словесного ударения[105].
Один из ключевых компонентов ударного слога в английском слове – его более высокий тон. Под «тоном» подразумевается частота, на которой вибрируют голосовые связки при произнесении звука. (Технически «тон» относится к восприятию этой частоты, но в обиходе это слово применяется к самой частоте вибрации голосовых связок говорящего.) Как упоминалось в главе 5, многие языки используют точные последовательности тонов для различения значений слов. Хотя в английском и нидерландском этого нет, тон в них используется для множества других, пусть и менее сложных целей. В числе этих целей – словесное ударение: у ударных слогов тон обычно чуть выше. Кроме того, ударные слоги обычно громче. «Громкость» также технически относится к перцептивному свойству, определяемому в речи главным образом амплитудой чужого голоса. Когда голосовые связки говорящего смыкаются более энергично, расходясь друг от друга дальше при каждом колебании, амплитуда голоса возрастает и он звучит громче. Эта повышенная громкость, среди прочего, служит тому, чтобы подчеркивать в речи определенные слоги. Вдобавок к усилению громкости и тона, ударный слог в слове обычно более долгий сравнительно с безударным. Хотя в английском есть и другие аспекты словесного ударения (например, безударные гласные часто редуцируются до гласного, звучащего как краткое [а]), эти три особенности – повышение тона, громкости и долготы – ключевые. Так происходит и во многих других языках, включая нидерландский. Эти три особенности настолько важны для словесного ударения, что в некоторых случаях используются для различения слов. Более того, в английском эти акустические подсказки служат для корректного выявления во многих парах существительных и глаголов, которые пишутся одинаково. Например, если вы произносите CON-vert, вы используете существительное и подразумеваете человека, обращенного в какую-либо религию. Напротив, если вы произносите con-VERT, речь идет о действии по обращению кого-то в религию. PER-mit означает 'разрешение', а per-MIT – 'разрешить'. Если вы произнесете OB-ject, то это существительное 'предмет'. Но если произнести ob-JECT, то это будет глагол со значением 'возражать'. Не все смысловые ассоциации в парах «существительное – глагол» настолько прозрачны. Тем не менее в английском имеются более сотни слов, значение которых меняется в зависимости от ударения, в том числе record 'запись/записывать', abstract 'краткое изложение / извлекать', defect 'дефект / перейти на сторону противника', update 'обновление/обновить' и т. д.
Какое все это имеет отношение к мануальной интерференции при слуховом восприятии? Один из способов, которыми жесты интегрируются с фонетической артикуляцией речи, – координация с ударением. Если вы смотрите чью-нибудь публичную лекцию, вы можете заметить, что лектор заметнее жестикулирует, подчеркивая определенные пункты или слова. Более того, жестовые движения часто включают движения рук вниз, совпадающие с ударением на определенных словах и слогах. Одно экспериментальное исследование, проведенное в 2007 г., показало, что люди делают «ритмические жесты», а также двигают бровями и кивают при словах, которые выделены на фоне других слов. Исследование даже продемонстрировало, что, когда слушатели слышали два слова и их просили оценить акустическую «выделенность» каждого, на их ответ влияла зрительная информация.
