— Да не ранее завтра, джиори. Путь-то неблизкий.

— А до ближайшей фермы сколько?

— Да миль с пяток по тропе за кустарники. Но она тоже пустая. Все ушли за водой.

Женщина снова прикусила губу. Еще раз прошлась по комнате, пошевелила узким носком сапожка закопченную жаровню.

— Слушай и запоминай, — обратилась она к тетке Джемме. — Тварь, что лежит снаружи, сожгите сразу же. Лучше в яме, чтобы после кости засыпать землей. Уксус есть? Обойди дом кругом и обрызгай уксусом стены. Поняла?

Тетка Джемма поспешно кивала. Ненча жалась к ней, но глазами так и впилась в благородную даму. Даже забыла, как дрожать.

А та двинулась к двери, но внезапно у самого порога обернулась. Глаза — темные, глубокие, осенние — в упор уставились на тетку Джемму.

— Как твое имя?

— Джемма. Джемма с Козьего пригорка, джиори.

— Что ж, Джемма с Козьего пригорка, — понизив голос, проговорила женщина. — Не забудь главное. После заката покрепче закрой ставни и задвинь засов.

Теща Пьеро Ленивца аж закашлялась. А дама, не прощаясь, пошла прочь. Латник, ровно приклеенный, двинулся следом — только ножны чикветты по косяку шаркнули.

И остались лишь дым да жаровня горелая.

И как теперь лепешки печь, скажите на милость? Ни сил, ни настроения. Одно расстройство.

Ненча завозилась под ее рукой.

— Бабушка… А, бабушка… Это что же? Это же она, да?

Джемма покрепче прижала внучку к себе, слушая, как фыркают, удаляясь, лошади.

— Молчи. Она и есть. Саламандра.

Глава вторая

Нежданные гости

Выйдя из дома на истоптанный круг подворья, Эрме перешагнула через обезглавленный труп бродильца, вскочила в седло и пустила Блудницу через низенькие воротца в колючей изгороди и дальше по накатанной тропе вдоль края виноградника.

Она никак не могла продышаться. Чад пригоревшего масла заполнил легкие, и жар предвечернего неба казался спасением. Даже та вонь, которую уже начинало источать тело бродильца во дворе, не смогла поспорить с гарью внутри комнаты. Казалось, волосы и одежда пропитались насквозь. В бассейн бы сейчас окунуться, с тоской подумала Эрме, снова накидывая на голову шелковый шарф и застегивая плащ у горла. Или принять ванну с апельсиновыми лепестками. Или встать под горный водопад и чувствовать, как струи бьют по плечам и спине…

Честно говоря, сгодилась бы уже и бочка дождевой воды.

Блудница недовольно фыркала, но шла резвее прежнего: лошадей все же удалось напоить, пусть вода и была смешана с грязью: колодец уже вычерпали почти до дна. Легионеры процедили муть через шарф и рискнули сделать по паре глотков и наполнить бурдюк. Эрме не смогла себя заставить даже пригубить.

Все еще слепящий солнечный свет жег сквозь резную листву, лозы шуршали, усики винограда цеплялись за белую гриву Блудницы. Кто-то уже прошел здесь совсем недавно: в пыли виднелись следы грубой обуви, лозы кое-где были обломаны, а в паре мест Эрме заметила на земле алые пятна.

Когда показался сложенный из камней столбик — межевая мета, обозначающая конец надела Джеммы с Козьего пригорка, женщина остановилась, дожидаясь, пока подъедут легионеры. Здесь следовало решить, куда двигаться дальше.

Тропа, укатанная грубыми тележными колесами, уводила влево и вниз, туда, где вдали за реденькими рощицами белела полоса тракта на Монте Россо. Дорога была пуста — все, кто шли в обитель к единственному надежному источнику питьевой воды, предпочитали двигаться вечером и даже ночью, благо луна еще не совсем сошла на нет. Позади обреченно шелестели лозы.

По правую же руку лежала серая скальная проплешина — одна из множества в этой части долины. За века пронизывающие ветра содрали отсюда почву, точно плоть с костяка, и обнажили скелет земли во всей суровой простоте. Порода частью растрескалась и осыпалась, но среди каменного крошева тут и там выделялись крупные серые выступы, плоские и гладкие, словно из-под зубила каменотёса. На одной такой плите темнело пятно.

Эрме расстегнула сумку, притороченную к седлу, и достала оттуда зрительную трубу. Навела, старательно щурясь.

Человек лежал неподвижно, точно статуя на крышке саркофага. Он закинул левую руку за голову, а правой прижимал к лицу тряпку, как будто пытался остановить идущую носом кровь.

Эрме, поморщилась, представив, насколько должен раскалиться от солнечного жара камень. Нужно либо совсем спятить, чтобы выбрать такое место для передышки, либо совсем обессилеть. Но шкура на спине и пониже припечется в любом случае.

Позади послышался перестук копыт. Эрме обернулась. Курт Крамер первым выбрался из-за поворота. Остальные догоняли.

— Где башка? — спросила Эрме.

— У Ройтера, — отозвался Крамер и, помедлив, продолжил: — Монерленги, ребята спрашивают: обязательно эту дрянь с собой тащить? Воняет ведь уже. Все равно до дома не довезем.

— Обязательно, — отрезала Эрме. — И еще сильнее завоняет. Но домой мы не попадем нескоро.

— А в обитель ведь не впустят, с такой-то мерзостью, — добавил Крамер.

— А в обитель и не поедем, — сообщила Эрме.

Крамер открыл рот, но ничего не сказал, а вместо этого направил коня вперед, потеснив Блудницу, встал посреди дороги у межевого столба и положил руку на эфес чикветты.

Вовремя: навстречу по тропе поднимались конные.

Все шло через задницу. Так уже который раз едва слышно ворчал себе под нос Вейтц, и Томмазо чуть ли не впервые в жизни был согласен с непутевым щитоносцем. Не такого он ожидал от своей первой инспекторской поездки.

Они тащились по дороге почти целый день, до обидного сократив время сиесты. Управляющий, джиор Микеле Трандуони, совсем размяк и уныло колебался в седле, словно подтаявшее лимонное желе, то и дело отирая пот со щек. Однако мантию с оторочкой из черной лисы упорно не снимал всю дорогу. Встречные крестьяне сразу сдергивали шапки. Пока не исчезли. Не шапки, конечно, а крестьяне. Вместе с шапками.

После обители Монте Россо, стоявшей на Ничейной земле, как только они миновали перевал и спустились мимо пограничного поста в долину, местный люд как вымер. Лишь дважды Томмазо замечал по склонам крошечные белые домики, спрятавшиеся под тенью пинии или желтой акации, да раз где-то в отдалении коротко взлаяла собака и только. Даже спросить дорогу стало не у кого.

— Дикие места, — проговорил Лукас ван Эйде. — Задворки Тормары. Не ждал бы я здесь толку…

— Мы обязаны освидетельствовать имущество, — просипел джиор Трандуони. — Я не желаю тащить невзысканные долги в следующий отчетный год. Если ваш прежний управляющий был