«Это мой дом. Моя крепость» — задумчиво и нежно звучит за кадром реплика рассказчика Сашки, которую можно отнести к России, Беларуси или ушедшему СССР в целом. Пройдут годы, и в политологии — от оппозиционных аналитиков, употребляющих эту формулу с иронией, до фактически официальных идеологов режима, таких как Александр Дугин и Сергей Караганов, — все чаще будет звучать подзабытая со сталинских времен, но благополучно реабилитированная концепция России как крепости — осажденной превосходящими силами противника (иногда в качестве такового понимается буквально весь мир), но не желающей сдаваться.

Лейтмотив неприступной крепости становится ключевым и для другого знакового проекта — «Утомленных солнцем — 2» Никиты Михалкова. Только здесь оборону держат уже немцы, а на приступ идут советские солдаты и простые граждане с палками вместо оружия и с самим Михалковым в качестве мистического полководца. Именно так выглядит кульминационная сцена второй из двух полнометражных частей этой почти шестичасовой эпопеи, получившей подзаголовок «Цитадель».

К середине 2000-х, когда Михалков берется за этот проект — он опять идет на рекорд, стремясь превзойти бюджет и размах «Сибирского цирюльника», — представления о нем в общественном сознании уже не в первый раз претерпевают существенные изменения. В советское время он был колоритным артистом и любимым, прежде всего интеллигенцией, режиссером. В 1990-х довольно неожиданно оказался самым успешным кинематографистом страны, получившим в течение короткого промежутка «Золотого льва», Гран-при Канн и «Оскар». Первые годы нового тысячелетия Михалков встретил генералом от кино, возглавляющим три важнейшие институции — самый богатый и престижный в стране международный фестиваль, национальную премию «Золотой орел» и Союз кинематографистов РФ. Придворное положение и самопровозглашенное духовное лидерство (как минимум в отрасли) обязывали Михалкова к большому высказыванию в форме некоего безоговорочно признанного нацией шедевра. Замахом на таковой и стал сиквел «Утомленных солнцем», растянувшийся на два фильма и целый год, прошедший между премьерами «Предстояния» и «Цитадели». Темой судьбоносной эпопеи была война.

Только производственный бюджет (рекламный не разглашался, но, понятно, и он был солидным) стал рекордным для российского кино — около 40 миллионов долларов. В съемках, которые проходили в России и Германии, ассистировало Минобороны РФ и другие государственные ведомства. На площадку приезжали Путин и Медведев (в период своего президентства). Премьера состоялась в Кремле.

Картина представляет собой серию грандиозных эпизодов-фресок, в большинстве которых задействованы военная техника и огромная массовка. Первый из эпизодов — ГУЛАГ, где бывший комдив Котов (главную роль, как и в «Утомленных солнцем», играет сам Михалков) узнает о начале Великой Отечественной, а потом становится свидетелем расстрела политзаключенных, из числа которых его за десять минут до того исключили, внезапно заменив роковую 58-ю статью на уголовную, за хищение в особо крупных размерах. После этого лагерь бомбит немецкая авиация, и в суматохе Котову вместе с приятелем-уголовником (Дмитрий Дюжев) удается бежать. Невероятное совпадение обстоятельств — начало войны, смена статьи, массовое убийство, бомбежка, побег — задает тон повествованию, переполненному подобными «роялями в кустах», из них одних, по сути, и состоящему.

Фильм кишит отечественными звездами в диапазоне от ярких характерных ролей до эпизодов, участникам которых не полагаются имена в титрах. Отдельное внимание концентрируется на трех действующих лицах. Котов проходит путь от обреченного на бесславную смерть зэка до бойца штрафбата, а потом сразу — генерала, возглавляющего армию и ведущего на приступ некоей нацистской Цитадели войско по личному приказу Сталина. Предавший его друг Митя Арсентьев (Олег Меньшиков) по приказу того же верховного главнокомандующего разыскивает Котова в аду войны, чтобы вручить тому погоны и пистолет, а потом стать — во искупление былых грехов — жертвой беспощадной системы. Наконец, подросшая Надя (Надежда Михалкова), та самая трогательная девочка с «мягкими пяточками» из первого фильма, выросла в ершистую девицу, пионерку и пионервожатую из лагеря имени Павлика Морозова. Однажды она узнает, что ее отец жив, и как медсестра участвует в ряде чудодейственных эпизодов войны, пока не воссоединяется с родителем уже при штурме Цитадели. В финале они вдвоем на танке едут брать Берлин.

В одной из сцен «Предстояния» Надя становится одной из жертв атаки немецких самолетов на корабль, идущий с символикой медицинского судна. Фашисты не хотели бомбить мирное население и раненых, но один из них решил испражниться на палубу прямо из самолета. Тогда вспыливший раненый убивает пилота выстрелом из ракетницы. Те разозлились и решили все-таки разбомбить корабль. Надя выжила, уцепившись за мину, как и безногий солдат — а на самом деле священник, который по-быстрому окрестил спутницу. После этого он тонет, а мина выносит Надю на берег. Поблагодарив мину (да!), Надя отправляет ее в дальнейшее плавание, и та подрывает другой корабль, на котором от войны спасаются подлые коррупционеры. Силой взрыва на берег рядом с Надей выбрасывает бюст Сталина и обломки люстры венецианского стекла…

Или другой внутренний сюжет, уже из «Цитадели». Надя ведет грузовик, переполненный ранеными. Туда она, вопреки инструкциям, сажает беременную женщину (роль играет еще одна дочь режиссера, Анна). Обоз с грузовиками начинают бомбить немцы. В эту же секунду беременная начинает рожать, солдаты принимают роды и перерезают пуповину. Быстро допросив роженицу, они выясняют, что младенец — плод насилия, совершенного над ней немцем. Изможденная мать предлагает убить ребенка, но солдаты бурно протестуют, после чего дают тому имя Иосиф Виссарионович, в честь Сталина. Только тут они замечают, что все вокруг погибли, лишь их машина осталась нетронутой во время налета: чудодейственный младенец их спас.

Эпизодов, снятых с трудноописуемым размахом и неизменно разыгранных с преувеличенными интонациями, богатой жестикуляцией, в подчеркнуто гротескной манере, в «Предстоянии» и «Цитадели» около десятка. В действии также принимают участие шмель (очевидная аллюзия на Михалкова, известного исполнением романса «Мохнатый шмель…»), бабочка (возможный намек на «эффект бабочки», уж слишком «Утомленные солнцем — 2» смахивают на альтернативную историю), комар (спасающий жизнь одному из солдат от выстрела немецкого снайпера), паук (заслоняющий прицел другому немцу) и мышь (чьи сложные манипуляции приводят к самовозгоранию и взрыву Цитадели; здесь возможная цитата из фольклора — известной каждому ребенку сказки о Курочке Рябе). Пресловутый штурм Цитадели войском, вооруженным палками, тоже показан, хотя совершенно непонятно, что именно штурмуют атакующие.

Дачно-усадебная камерная романтика, когда-то введенная в советское кино Михалковым («Неоконченная пьеса для механического пианино», «Несколько дней из жизни