СССР с 1966 по 1982 год — Николая Щелокова. Идеи о романтизации «блатных» тогда не было. Напротив, чиновник поставил задачу «очеловечивания» советского милиционера, которую с успехом решил — скорее не в реальности, но в мифологизированном сознании телезрителя. С 1971 года начали выходить фильмы-«дела» из серии «Следствие ведут ЗнаТоКи». Три компетентных и порядочных сыщика распутывали на экране самые невероятные преступления — в основном, конечно, «криминал» без политики (хотя один раз дело дошло и до разоблачения иностранного шпиона). Песня из сериала «Наша служба и опасна, и трудна» пошла в народ, героев — Знаменского, Томина и Кибрит (название сериала является акронимом) — искренне полюбили. «ЗнаТоКи» побили все рекорды долгожительства, завершились только в 1989-м и еще раз вернулись обновленными в 2002-м. Впрочем, с несравнимо меньшим успехом: у них к тому моменту появились более молодые, современные, динамичные конкуренты, куда менее щепетильные в вопросах законов и права.
Пионером «перехода» стал режиссер из Ленинграда Александр Муратов. Одновременно с последними сериями «ЗнаТоКов» вышел его детектив «Криминальный квартет» (1989) о четырех закадычных друзьях, выпускниках одного детдома, двое из которых работают в милиции, третий в прокуратуре, а четвертый подался в журналистику. Органичный гибрид советской криминальной драмы о хищениях на обувной фабрике и голливудского триллера о киднеппинге, фильм запечатлел финал милицейской романтики в отечественном кино (перестроечные фильмы все чаще живописали правоохранителей как жестоких упырей на службе системы). Но уже год спустя, на излете СССР, вышла другая картина Муратова, открывшая новую эпоху: боевик «…По прозвищу „Зверь“», основанный на книге популярного палп-писателя Виктора Доценко.
Там была показана вселенная, охваченная хаосом и беспределом, среди которого герой может быть исключительно одиночкой — и уж точно не сотрудником органов. Савелий Говорков, он же Зверь, возвращается из Афганистана и попадает в недружелюбный мир «рыночных ценностей». Он устраивается работать телохранителем, а потом, преданный собственным нанимателем (с женой которого, впрочем, закрутил роман), оказывается на зоне. Доказав там невероятную способность противостоять выстроенной иерархической системе, Зверь заслуживает уважение и доверие воров в законе. В кульминации герой совершает побег и, как Эдмон Дантес, мстит обидчикам. Роли старых бандитов играли классики советской актерской школы — Армен Джигарханян, Лев Прыгунов, Евгений Евстигнеев. Говорков же прославил на весь Союз Дмитрия Певцова — талантливо талантливого театрального актера, работавшего к тому моменту в спектаклях Анатолия Эфроса и Романа Виктюка на Таганке. Немногословный, брутальный, беспощадный к врагам, он подражал американским суперменам — героям Шварценеггера, Сталлоне, Уиллиса, — хоть и не обладал их чувством юмора. Время было такое: не до шуток.
Позже Нина Цыркун написала в статье для «Искусства кино» «Менталитет» (2004) о явлении Говоркова:
«Все постперестроечное время жаловались: нет героя. Нет героя, потому и в кино кризис. На самом деле герой был, только его как-то стыдились за такового принимать. Несерьезно он выглядел. И родословная у него была подозрительная. Как правило, его генеалогическое древо уходило корнями в бульварную литературу. Иветвями тоже. Подозрительными были также и лицо, и одежда, и имя. Чаще даже не имя, а прозвище. Скажем, Зверь. Тем временем этот какой-никакой герой — как ему и полагается, в одиночку — боролся против всех, кто стоял и стоит на пути между нами и счастливой жизнью: охранителей и пользователей золота партии, наркобаронов и рэкетиров, милицейских коррупционеров и террористов. Как живое воплощение народных чаяний, отзывчиво схваченных в мыльных операх, где добро и зло четко разведены, где воровать, предавать и убивать — плохо, а защищать бедных и униженных, преданно дружить и верно любить — хорошо».
Очевидно, что Говорков-Зверь был предтечей Данилы Багрова. А Певцов еще раз сыграл подобную роль в 1993-м, в ленте Леонида Партигула «Мафия бессмертна». Там его герой, частный детектив, совершал преступление и попадал в колонию. Черта между правоохранителем и преступником становилась все более тонкой, все менее заметной.
Вновь обращаясь к прошлому, нельзя не вспомнить еще одно «продюсерское» творение главы МВД СССР Щелокова — любимейший сериал всей страны «Место встречи изменить нельзя» Станислава Говорухина по роману братьев Вайнеров «Эра милосердия». Этот телероман 1979 года, в отличие от укорененных в современности «ЗнаТоКов», рассказывал о послевоенных событиях ноября 1945 года в Москве. Молодой фронтовик Шарапов устраивается работать в уголовный розыск и с первого дня привлекается к расследованию нескольких дел, объединенных поиском преступников из банды «Черная кошка». Куратор и наставник Шарапова — харизматик, всеобщий любимец, капитан Глеб Жеглов. Он неразборчив в методах, и это поражает щепетильного Шарапова: Жеглов способен безапелляционно обвинить подозреваемого в убийстве или подбросить карманнику бумажник, чтобы выбить из него показания. «Вор должен сидеть в тюрьме» — ушедший в народ афоризм Жеглова содержательно вполне соответствует апокрифическому лозунгу иезуитов «Цель оправдывает средства».
Ключевым фактором в популярности и сериала, и персонажа стал выбор актера. Жеглов — одна из последних киноработ культового поэта, барда и звезды Театра на Таганке Владимира Высоцкого. Щелоков, согласно апокрифу, лично уговаривал Высоцкого сыграть эту роль. Если в романе Вайнеров главным героем был Шарапов, а Жеглов выступал чуть ли не как антагонист, то обаяние Высоцкого сделало именно его персонажа центром «Места встречи…». Трагическая преждевременная смерть актера год спустя закрепила этот статус.
То, что по замыслу было недостатком Жеглова, — его самоуверенность, самовольно принятое право судить других и не стесняться в методах, — обеспечило ему народную любовь. Он, в отличие от Шарапова, не был абсолютно чужим «блатному» миру, уж слишком хорошо в нем ориентировался (согласно некоторым версиям исследователей, Жеглов сам был отсидевшим, вероятно, по политической статье), но нарушал правила исключительно во имя справедливости. Это гармонично сочеталось с «блатными» интонациями многих песен Высоцкого, великолепно владевшего жанром, восходившим к городскому романсу. Как подлинный артист и поэт, он был способен менять маски лирического героя, однако самой популярной в массах осталась именно дворовая интонация «своего парня», злоупотреблявшего крепким словцом и пренебрегавшего официозными приличиями. Когда в перестройку и 1990-е Россию накрыла волна блатной поэзии и эстетики, каждый второй открыто подражал Высоцкому и даже объявлял себя его наследником.
Высоцкий приобрел всесоюзную популярность в 1967-м благодаря Говорухину, сыграв главную роль в его романтическом дебюте «Вертикаль». Режиссеру так и не удалось повторить успех сериала «Место встречи…», не сходившего с телеэкранов и после падения СССР. Зато в 1990-е он, не прекращая работать в кино, начал политическую карьеру. С 1993-го — депутат от «Демократической партии России», в 1995-м основал собственный «Блок Станислава Говорухина». В 1996-м во время
