По всей видимости, для режиссера работа над «Непосредственно Кахой» стала не столько способом заработать (к тому же никто не мог прогнозировать столь ошеломляющего коммерческого результата), сколько экспериментом. Об этом Шамиров рассказывал в интервью Анастасии Якоревой для «Медузы»:

«Это кино сделано для удовольствия. Я писал его с удовольствием и снимал его с удовольствием. Почему? Потому что оно непохоже на все, что я делал до сих пор. И оно было резким, и мне это нравилось, потому что мне нравится выход за сложившиеся рамки, в которых я как автор существую. <…> Эти правила, внутренние конструкции, по которым они живут, сильно отличаются от моих собственных, но их надо просто понимать. Если вы имеете дело с жуликом — уберите кошелек подальше. Но там в каждой сцене видно, насколько ничтожно и глупо их поведение. Ведь почему это так развлекает аудиторию? Потому что это не масштабные злодеи. Они ведь ни одно зло до конца довести не смогли — вы посмотрите на весь фильм. Они же никого не убили, ничего не смогли украсть, они бестолковые и нелепые люди. Все их представления о себе, все их понты никак не поддержаны реальностью, они не добились ничего».

Важно не упустить третьего центрального персонажа «Непосредственно Кахи», в титрах обозначенного как «Пушкин» (Данил Иванов). Это наблюдатель; по сути, автор, который искренне смеется над глупостью Кахи и Серго, а в нужные моменты им помогает. Например, именно он предлагает Серго перестать уже говорить с акцентом, а в финале выясняется, что деньги на операцию Милене добыл тоже он. Но попытка дистанцироваться от порочных героев будто бы вытесняется самим фильмом: Пушкина прогоняют из-за стола после того, как он рассказывает о деньгах, — за то, что позволил себе «похвалиться» добрым делом. Во втором «Непосредственно Кахе» Пушкина уже нет, если не считать крошечного камео, и снят фильм иначе — в нем нет псевдодокументального эффекта присутствия.

Василий Говердовский в разборе на «Кинопоиске» пытался найти объяснение тому внутреннему разладу, вроде бы существующему в «Непосредственно Кахе» между режиссером и его персонажами:

«Уже в веб-сериале чувствовалось, что, издеваясь над своими героями, авторы параллельно дают им трибуну (хотя и Шамиров, и комический дуэт это решительно отрицают). Во втором фильме становится окончательно понятно: иронизируя над перегибами и крайностями блатной патриархальности, „Каха“ остается ее аутентичнейшим продуктом. Комедия не покушается на основы того менталитета, что порождает все эти жутко-комические эксцессы».

«Непосредственно Каха. Другой фильм» был принят хуже не только из-за изменившейся к 2023 году политической и культурной ситуации. Градус эпатажа здесь вырос в такой пропорции, что даже наивному зрителю стало не по себе. В первом же эпизоде Каха и Серго грабят автомобили, припаркованные у ночного клуба, а потом находят там упившуюся до бесчувствия девушку. Каха, несмотря на слабые возражения Серго, ее насилует и быстро скрывается с места преступления, осознав: его жертва — дочь криминального авторитета Бабасика. Комическая, по замыслу, сцена в самом деле производит жуткое впечатление: друзья по ходу акта насилия обмениваются репликами, оправдывающими их действия. «Порядочные девочки так себя не ведут», «Чисто по-человечески, может, она кайфанет» и т. д., вплоть до слова «шлюха» в отношении девушки.

Этот эпизод окончательно взбесил и без того солидную аудиторию ненавистников «Непосредственно Кахи». У фильма отозвали прокатное удостоверение Минкульта — впрочем, это произошло уже после окончания кинотеатрального проката и выхода сиквела на легальных ресурсах в интернете.

Многие не стали даже досматривать фильм. Они так и не узнали, что в дальнейшем тема насилия становится второстепенной, а между двумя персонажами назревает конфликт. Друзей, пытающихся сбыть украденные у девушки украшения в ломбард, быстро находят, хотя они прячутся, Серго убивают. Выжившему Кахе это помогает не только оправдаться перед Бабасиком, обвинив во всем погибшего друга (дочь бандита была слишком нетрезва и не запомнила лица насильника), но и втереться авторитету в доверие, получив от того золотую цепь, красный пиджак и большой черный джип. Теперь он — жених изнасилованной, благородно решивший «спасти ее честь». Когда же вдруг оказывается, что Серго чудом выжил, Каха сам готов его снова застрелить, только чтобы не лишиться полученных привилегий.

«Непосредственно Каха. Другой фильм», начавшись с изнасилования (и не щадя жертву, впоследствии показанную жестокой и безразличной ко всему дурой), постепенно превращается в зловещую притчу о смерти, свободном выборе, добре и зле. Переживший смерть и воскресший Серго становится святым, прощает Каху за все, невзирая на полное отсутствие раскаяния с его стороны. «Я не хочу никого убивать, я хочу, чтобы все выжили», — с отчаянием в голосе объясняет он единственной союзнице, официантке Джульетте. Но именно эта доброта и склонность к всепрощению раз за разом приводят Серго — одинокого чудака в жестоком и аморальном мире — к простой мысли: здесь ему не место.

Неожиданно выясняется, что единственный возможный выход для Серго, а потом и для Кахи, чье преступление раскрыто Бабасиком, — бежать из России. В картину вдруг проникает могильное дыхание современных реалий, где идет война, мобилизация, многие уезжают. Знакомый Серго по имени Ереван растерянно говорит ему: «Сейчас куда-то свалить вообще вариантов мало. Нас же никто нигде не ждет. Хотя, с другой стороны, все куда-то уехали». И по видеосвязи находит своих друзей — одного на границе США и Мексики, другую в Эмиратах, третьего в Армении.

Но куда податься Серго и Кахе — плоть от плоти Сочи, никогда в жизни не работавшим, ведь «работают рабы»? «Если ты работать не хочешь, тебе в Абхазию надо», — авторитетно резюмирует Ереван. В пространстве фильма это «ничья земля», в реальности — непризнанное государство, отделившееся с подачи властей РФ от Грузии и находящееся под неофициальным российским протекторатом. Там они и оказываются в конце — в сцене, изображающей персонажей как будто после смерти: недаром Абхазия чудится им Швейцарией. На границе Каха получает пулю в сердце, после чего оживает так же мистически, как до него Серго — после ранения в лоб. Причины спасения очевидны: у одного нет сердца, а у другого мозгов…

Можно ли считать сюрреалистическую концовку своего рода политическим комментарием к актуальной ситуации — или аллюзией на любимый в СССР и явно знакомый Шамирову роман Шарля де Костера о Тиле Уленшпигеле и его экранизацию Аловым и Наумовым? Там в конце Тиль