ним общается ухаживающий взрослый. Это похоже на крохотные элементы мозаики. Обобщая этот опыт, привыкая и адаптируясь к поведению близких, ребенок уже к концу первого года жизни собирает из мозаичных крупинок картину. И, по выражению Дж. Боулби, формирует «внутреннюю рабочую модель привязанности» – то есть представления о себе и мире:
– какой мир (неотзывчивый / отзывчивый, непредсказуемый / предсказуемый, опасный / безопасный?),
– какой я (= какого отношения от мира я заслуживаю?)
По мере взросления он будет использовать эти представления, чтобы устанавливать отношения с другими людьми.
12. Взаимодействуя с близкими взрослыми, маленький ребенок постоянно «сканирует» их реакции и подмечает те моменты, когда контакт с ними становится теплее, лучше. Главный смысл системы привязанности – обеспечить безопасность: то есть как в сложившихся обстоятельствах, вот с такой мамой, какая есть, я, ребенок, могу чувствовать себя относительно защищенно, что мне для этого надо делать. Что могут дети уже к году (к году!)? Например, научившись играть с игрушками, сидеть, ползать и даже ходить, они могут всячески демонстрировать, что крайне беспомощны и ничего не могут сделать сами. Вот вообще ничего – ни игрушку в руки взять, ни к двери доползти, если нужно. Это они делают не из вредности. И не для того, чтобы «проманипулировать» взрослыми. Это их ответ на непредсказуемость близких. Так они стремятся «добыть» себе гарантированный отклик, необходимый для выживания. В других обстоятельствах дети могут «не замечать», игнорировать слишком громких и нависающих над ними родных, якобы не слыша того, что они говорят или просят. Это тоже самозащитная стратегия: не будешь откликаться, глядишь – немного отстанут от тебя, можно будет заняться тем, что интересно. Если взрослый постоянно погружен в себя и мало реагирует на истинные потребности ребенка, тот может добиваться включенности «капризами» и «трудным поведением». Или наоборот – заглядывать в глаза, заботиться и показывать воодушевление, тогда потеплевшая мама станет более отзывчивой.
13. Так через каждодневный опыт формируются различные стили (паттерны) привязанности (вы наверняка многое слышали или читали про эти стили). Они же являются «самозащитными стратегиями». Это определенная линия поведения, которая обеспечивает ребенку максимальную защиту в тех условиях, в которых он растет. Иными словами, малыш будет всеми силами стремиться «понять», как устроен мир конкретной семьи, куда он «попал», и делать все возможное, чтобы получить внимание и контакт, чтобы ему в нем было максимально безопасно, вырабатывая определенные стратегии поведения, которые будут его защищать. Все это говорит нам о том, какая мощнейшая эволюционная программа заложена в каждом малыше и какую огромную психическую работу он делает, адаптируясь к заботящемуся о нем взрослому, чтобы отношения с ним не прерывались, а сохранялись и развивались.
14. Если связь с мамой (другим значимым взрослым) оказывается под угрозой – мама воспринимается как отстраненная или она чем-то всерьез недовольна, – возникает стресс разлучения. Ребенок будет всеми силами стремиться восстановить контакт, пытаясь достучаться – заглядывать в глаза, звать, требовать, цепляться, капризничать, «истерить», «плохо» себя вести, делать то, что нельзя. Нам сложно, а порой даже невозможно увидеть в этом «безобразном поведении» протест против надвигающейся тучи, которая угрожает самым важным отношениям в мире. Когда ребенок в тревоге за связь со «своим» взрослым, он не может вообще ничего – ни упоенно играть, ни исследовать, проверяя на прочность, этот мир, ни учиться новому, ни общаться со сверстниками. Страх потери привязанности «разворачивает» его от себя и собственного развития, к той нити, которая связывает его с тем, без кого не выжить. Если контакт так и не удается восстановить, наступают отчаяние и депрессия как естественная реакция на утрату связи, а затем – отчуждение и обособление.
Вспомните случаи, когда с ребенком обращаются жестко, грубо, «наезжают» на него (возможно, и «за дело»), требуют подчинения, угрожают. Как он реагирует? Как меняется его поведение? Исправляется ли он? В большинстве случаев он пугается, замирает или начинает вести себя еще хуже – не слушается, рвет/портит вещи, огрызается, делает «назло». Трудно увидеть за этим «поведение привязанности», правда? Отчаяние от того, что «я плохой для тебя».
«Ты меня все так же любишь? Я могу на тебя положиться? Я достоин/достойна твоей любви?»
15. Говорить «у ребенка нарушения привязанности», «травма привязанности», «ребенок слабо привязан к родителям» неправильно. Ребенок будет формировать отношения привязанности В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ. Он будет подстраиваться и приспосабливаться, даже если заботящийся взрослый – не чуток, непредсказуем и не всегда доступен, даже если потребности малыша игнорируют или ими пренебрегают. Просто у всего есть цена. И эта цена приспособления к некачественной заботе, как отмечает ведущий отечественный специалист по привязанности Н. Плешкова, «будет проявляться в особенностях поведения, эмоциональной регуляции и отношениях с детьми и взрослыми».
16. Три самых известных стиля привязанности – избегающий (А), надежный (В) и тревожно-амбивалентный (С) были описаны ученицей автора теории привязанности Дж. Боулби Мэри Эйнсворт в книге «Паттерны привязанности». Ученицы Эйнсворт М. Мейн и Дж. Соломон дополнили систему А-В-С, выявив четвертый стиль – дезорганизованный (тип D). Еще одна ученица Эйнсворт П. Криттенден разработала более детальную концептуализацию, согласно которой сложные виды привязанности – это не дезорганизованный тип и не «нарушение привязанности» (это важно!), а способы ребенка адаптироваться к тем хронически небезопасным обстоятельствам (пренебрежения, насилия), в которых ему нужно как-то выживать.
17. Надежный стиль привязанности (В-стратегия) формируется, когда близкий взрослый проявляет чуткость и откликается на сигналы малыша, устанавливает с ним зрительный контакт, синхронизирует действия, ведет диалог, удовлетворяет потребности. Если я (малыш) интересно провожу с мамой время и знаю, что она отзовется и утешит, если вдруг что-то пойдет не так, мне спокойно. Я могу развиваться и расти, без опаски исследовать мир и погружаться в свои детские дела.
Во взрослой жизни человек с В-стратегией относится и к себе, и другим хорошо, считает и себя, и других ценными и достойными любви, может быть и близким, и отдельным. Гибок, любознателен, адаптивен и способен договариваться. Эмоционально устойчив, может управлять сильными эмоциями, неприятными переживаниями и не терять самообладание. Менее склонен к негативным интерпретациям других, может удерживать позитивный образ Я, когда что-то не ладится, обращаться за поддержкой к тем, кто может ее оказать. И в свою очередь служить опорой другим, когда те нуждаются в помощи, отзываясь эмпатией и заботой.
18. Избегающий стиль привязанности (А-стратегия) формируется, когда происходит следующее. Я (малыш) знаю, что есть люди, которые в целом обо мне заботятся. Но в ситуациях стресса я не могу рассчитывать на нужный мне отклик – меня не берут на ручки, дают не то, что мне
