Со взрослыми же все сложнее. Взрослые на подсознательном уровне уже знакомы с тем, что болезнь Ромы не заразна. Но неосознанно испытывают страх перед общением с ним. Но чего они боятся? Неизвестности. Срабатывает шаблон под названием «паника»: «О! Это мне не знакомо! Что делать? Это не норма! Значит опасно! Рома опасен!» И мозг включает защиту, которая чаще всего проявляется в скрытой агрессии.

Человек – существо не абстрактное, ему нужен конкретный, физический, осязаемый объект. И поэтому защита выставляется не на состояние здоровья Ромы, а на него самого. Взрослые начинают защищаться от Ромы! Они могут говорить милые фразы, но они неестественны. И худшее в том, что люди не осознают свое поведение. По моим наблюдениям, лишь немногие могут преодолевать страх такого рода. Я не преувеличиваю.

Ситуация с Ромой – это моя ситуация. Ситуация, в которой я живу и с которой я сталкиваюсь по несколько раз в день. Но есть множество других, оказываясь в которых люди легко входят в состояние внутренней паники. А кто-то живет в этом состоянии без осознанности, без развития.

Что нас развивает? Что помогает нашему разуму выйти за рамки привычных шаблонов? Общение с разными людьми, чтение книг, глубокие фильмы, исследование устройства мироздания и еще многое другое. Думаю, не будет бахвальством с моей стороны, если я напишу, что отчасти научилась понимать людей и строить отношения. У меня нет врагов. Со всеми я стараюсь жить в мире – насколько это возможно. Не потому, что я самый милый и любвеобильный человек. Отнюдь. Просто у меня есть чуточку больше шаблонов для общения, потому что за годы жизни в своей непростой ситуации с Ромой я пыталась осознавать происходящее, делая выводы и обогащая опыт на будущее.

* * *

И все же не всегда принятие, большое количество паттернов поведения или вера дают мне возможность сохранять позитивный настрой. Что же помогает выживать на исходе моих надежд? Вера моих близких. В сердце – боль и отчаяние, в разуме – только претензии и обиды. Но есть что-то глубже внутри. И вот там, возможно, скрывается тот самый дух. И в особо тяжкие моменты он телепатически соединяется с этой глубиной любящих меня. Их сила, их вера, их ожидания и надежды – словно банк энергии, который помогает пережить кризис. Как если бы память предков и будущих поколений выпустила свежий разряд. И потом я будто бы прихожу в себя – воскресаю. Без этой энергии этот маленький огонек жизни потухнет, его надо хранить, оберегать. Да, человеку плохо быть одному. Один в поле не воин. Хотя, признаюсь, иногда так хочется сжечь все мосты. Почему так происходит?

Непонимание и бесчувственность других провоцируют желание сбежать, исчезнуть, остаться одной. Лишь бы не прикасались к ранам. Лишь бы не пытались лечить неграмотно. Но стоит остаться одной – и враг видит брешь в обороне. Поэтому жизненно важно оставаться со всеми в мире. Прощать, миловать, сдерживаться. Хотя порой это крайне сложно.

Когда стоит вопрос выживания любой ценой, твоя потенциальная сила сравнима с разрушительной мощью атомной бомбы.

В результате твоих действий может погибнуть все – хрупкий мир твоих детей, мужа, родителей, друзей… И никто не знает, как помочь. Никто не может понять твоих чувств. В моменте их искренность может казаться агрессией и атакой. Но стоит только ослабить защитные барьеры, и происходит объединение сил. Пресловутый адреналин в крови способен отрезвить тебя и перенаправить удар. Приходит ясность действий. Приходит победа.

Только зачастую эта победа не сладкая. Ее горечь порой отравляет. Потому что это победа в моменте, но не над ситуацией. Над кем ты ее одержал? С чем сражался? Над болезнью невозможно доминировать. Она как сторонний наблюдатель, затаилась и выжидает, чтобы нанести новый удар… И снова в сторону. А ты – в сражение. В сражение с эмоциями и надеждами. Но не с болезнью. Понимание врага уменьшает страх, дает контроль над ситуацией и возможность превратить врага в союзника.

Есть ли сценарий, где можно сразиться с болезнью и победить ее? Прикоснуться к ней и сразить ее наповал? Если бы только я могла сплавить для одного удара по ней всю внутреннюю ярость и бесконечную любовь… Только тот, кто шел по пути, аналогичному моему, способен соединить в одной колбе эти два несовместимых вещества.

Я могу усилить свою любовь яростью. Та и другая поднимают на ноги, когда твоя душа смертельно ранена разрушенными надеждами, ожиданиями, представлениями и желаниями. Ненавидеть болезнь и страстно любить сына – вот этот эликсир силы.

Но и любовь может подпитывать ярость… Любовь к сыну породит страшную ненависть ко всему живому и сущему. Из-за непонимания или растерянности окружающие либо стремятся помочь тебе, либо отвергают тебя, дабы защитить свой хрупкий мир. И то и другое воспринимается очень болезненно. Люди дают непрошеные советы или пытаются помочь в том, в чем не компетентны. Раз за разом таких советчиков ты сначала вежливо, а со временем довольно жестко останавливаешь у границ запретных тем, просишь, иногда совсем невежливо, не лезть не в свое дело даже во имя любви. И в этой ситуации каждый закрывается по-своему: и вы сами, и те, кто стремился быть с вами в вашей беде. Тропа между вами порастает бурьяном, и порой вы вспоминаете о каких-то доверительных разговорах как о чем-то давно ушедшем и забытом.

Но так нельзя. Я так не хочу. Нужно остановиться… Сделать глубокий вдох… Оглядеться и увидеть Любовь. Закрыть глаза и погрузиться в первозданное состояние силы и жизни, где все становится на свои места. Вспомнить вековую мудрость Неба: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх» – и учиться не разрушать отношения, опасаясь очередной боли, но видеть в протянутой руке ту самую Любовь. Принимать любовь и помощь не всегда просто. Иногда этому необходимо учиться. Учиться вместе, как два партнера в танце изучают движения тел друг друга. Учатся гармонии и пластике. А если партнер наступил тебе на ногу или неаккуратно столкнулся с тобой, то улыбнуться в ответ, возможно, показать, как должно быть, и продолжить танец.

Мне было непросто научиться мягко и с любовью реагировать на повторяющиеся бессмысленные ситуации. Представьте себе сцену: вы стоите, к вам по очереди по одному подходят разные люди, и каждый из них дает один и тот же совет. Он звучит в разных интерпретациях и с