разным эмоциональным окрасом, но суть его вам ясна. Первому вы отвечаете спокойно и с улыбкой, благодарите за участие, обещаете попробовать. Но потом подходит второй, пятый, десятый, и всем им вы с терпением говорите, что этот совет вы уже получали и он не помог. Тогда летят доводы, что вы, возможно, что-то сделали неправильно и стоит попробовать снова. На двадцатом человеке терпение начинает заканчиваться. Ответ становится более резким и радикальным. Проходит время, а вы возитесь с той же проблемой, и вам продолжают давать все тот же совет. И вы не просто стоите на месте – вы стараетесь, делаете шаги к своей цели, а тот совет, который дают вам уже не первый год, превращается в назойливую муху, которую хочется прихлопнуть мухобойкой. Раздражение становится мучительно болезненным, а реакции – не только агрессивными, но и ядовитыми. Но вновь подошедший к вам человек подходит впервые. Возможно, он стоял в стороне, долгое время наблюдал и вот решился проявить участие. А вы отвечаете ему ядовито-агрессивно. Его искренность натыкается на вашу, и вы оба недоумеваете, почему каждый из вас так глух к другому. Тот человек не знал, что вы раздражены, и искренне дарит свою любовь. А вы так же искренне не понимаете, почему люди так бестактны и недальновидны в своих советах.
Я могла бы молчать, притворно улыбаться, но в душе злиться и разрушать себя негативными эмоциями. Но к чему бы это привело? Поэтому мне легче сделать глубокий вдох и сказать как есть: «Спасибо, это мне не помогло. Но я ценю ваше участие». На своем пути я крайне редко встречала людей, которые оставались глухими к моим объяснениям. И теперь, проявляя терпение и понимание, я учусь видеть в этом простую человеческую любовь и принимать ее.
Любовь, как эликсир живительный, капля за каплей накапливается и производит свое целительное действие.
Ведь человек, которого попросили не вмешиваться, не станет навязываться, а если кто и подойдет с рекомендацией, значит, он на самом деле желает мне добра, и нельзя наказывать его за эту инициативу своим гневом.
Да, раны неизбежны. Но правильное лечение не даст гниющим токсинам затуманить разум и увести в мир бредней и иллюзий. Только ежедневное вдыхание ароматов жизни поможет распознать в моменте поток, ведущий к воскресению. Только стремление к полноценной жизни и к счастью.
* * *
Через год после приезда в Израиль Рома пошел в специализированную школу. Два года усилий адаптации – и никаких результатов. Рома так и не смог научиться преодолевать свое нежелание или, возможно, неспособность просыпаться рано утром, в особом режиме и времени собираться, отказываться от желаемых вещей и действий. Он не смог научиться беспрекословно выполнять просьбы преподавателей школы, особенно если в определенные дни его самочувствие было тяжелым. В итоге нам посоветовали пригласить педагога по коррекции воспитания на дом. Это уникальная специализация, с которой в России мы не встречались, по крайней мере до 2015 года. Нам не спешили советовать подобное, потому что это очень дорогостоящая услуга. И мне очень жаль, что я не узнала о такой возможности раньше…
Раз в неделю домой приходила педагог, которая первый час… просто наблюдала за происходящим. Мы занимались своими обычными делами по дому, взаимодействуя друг с другом. После чего специалист давала анализ происходящего и рекомендации по корректировке. За время нашего сотрудничества мы действительно многому научились. Но главный урок, который я вынесла для себя, заключается в понимании того, что у нас очень много слепых зон, которые возможно оценить только со стороны. А тем более если это касается Ромы и детей. Приходящая в наш дом женщина сказала, что Роме нужен человек-буфер, или, другими словами, переводчик. Рома не всегда может сам понять свои желания и объяснить их окружающим. И это становится причиной многих конфликтов.
Приведу такой пример. Кирилл вернулся из школы, и я приготовила ему сэндвич на обед. Обед в нашем доме подается для каждого в свое время, по мере возвращения из школы, садика или других мест. В тот день Рома уже пообедал до прихода Кирилла. Я усадила младшего сына за стол и поставила перед ним еду. В это время Рома стал донимать Кирилла. То ткнет пальцем в спину, то стукнет по голове, то что-то кинет в тарелку. Я пыталась отогнать назойливого брата разными уговорами и угрозами. Рома не унимался. Тогда педагог по коррекции воспитания – она как раз была у нас – вмешалась в ситуацию. Она наглядно показала, что значит быть буфером для Ромы. Мои варианты происходящего были таковы: Роме скучно, он хочет поиграть, но на мою кандидатуру он не согласился; у него плохое настроение, и он просто хочет на кого-то выплеснуть свой негатив, а взрослые ему не ровня, и тут как раз появился Кирилл; Роме не нравится присутствие постороннего человека, и он неадекватно реагирует. Были и еще варианты в голове и пути их решения, но ни один не сработал. А на деле все оказалось иначе и проще. Женщина подошла и встала рядом с Ромой и Кириллом. Спокойным голосом она спросила Рому: «Рома, ты соскучился по брату?» Рома ответил отрицательно. Тогда она продолжила: «Рома, ты хочешь такой же бутерброд, как у Кирилла?» И о чудо! Рома моментально остановился и сказал: «Да!» Его нападки на Кирилла прекратились в ту же секунду! Я быстро приготовила второй сэндвич, и Рома, удовлетворенный, сел обедать вместе с братом.
Мы долго учились понимать язык Ромы. Но, разобравшись, я попутно научилась понимать и многих других людей. Научилась распознавать реакции, видеть мотивы, по крайней мере явные. Мы взяли на работу ту самую нашу Александру, Сашу-друга. Она несколько лет была Роминым переводчиком. Когда Рома возмужал, мы поняли, что ему нужен рядом друг его пола. И в нашей жизни появился Андрей. Он с легкостью освоил должность человека-буфера. Андрей был водителем и стал вывозить Рому в «общество». Он помог ему найти новых друзей, научил окружающих понимать Рому и общаться с ним в доступной ему форме. В некоторых кругах пропал тот самый страх перед Ромой, потому что в нем научились видеть не опасность, а особенного человека или человека с особенностями.
Перенося этот опыт на свою жизнь, я осознаю, что зачастую не понимала людей и не могла сама объясниться. Люди меня не понимали. Я старалась избегать конфликтов, но из-за недопониманий приходилось прилагать много усилий.
Дети, демонстрирующие плохое поведение, так же как, впрочем, и взрослые, часто делают это не из
