Monsieur G. Struve
62, rue Péreire
St.-Germain-en-Laye S. et O.
Frankreich]
32
[Получ[ено] 17-VII-31]
Дорогой Глеб Петрович,
есть французские стихи – кажется Беранже – с рефреном после каждой строки «pourquoi tant me gâter, pourquoi?»[851]. Мне даже неловко вас благодарить за все хорошее, что вы делаете для меня. Кроме всего, немножко «uncanny»[852] ваша проницательность, ваш точный и зоркий подход (я говорю, конечно, не о похвалах, – которых, право не знаю, достоин ли я, – но именно о вашем умении видеть и понимать). Люди писательской разновидности – homo scribo или scribblingus[853] – крайне самолюбивы и себялюбивы – и похожи в этом на некоторых женщин, которые первым делом отыскивают себя на летней групповой фотографии, – и не могут наглядеться, и все возвращаются – через весь альбом – к этому снимку, – хотя делают вид, что рассматривают соседей, а не себя. Но я, – хоть имею в хвосте неизбежное павлинье перышко, – больше был занят фотографом, чем портретом, – я его очень люблю[854].
В моем «спасибо» за распространение эпиграммы была не ироническая горечь, а напротив – поощрительный намек: эпиграмма питает страсть к путешествию[855]. Она любит человеческое общенье. Грешно держать ее взаперти. Как птичку Божью, следует выпустить ее из клетки при первом празднике весны. Пожалейте ее, Глеб Петрович дорогой, дайте ей попорхать. Я послал ее Фондаминскому[856], и она теперь гостит в устах Ивана Алексеевича[857], – если уже не спорхнула[858].
Тут была Даманская[859] и сказала мне: «я бы вам рассказала об ужасах парижских литературных интриг, но у вас такие чистые глаза…» Читали ли вы в «Руле» мой перевод из «Вивиана Калмбруда»? Если нет, пришлю. Там, между прочим, появляется Ченстон[860].
Я обедал с Вашим батюшкой у Гессена[861], а вчера у Каминки[862] слушал его доклад о современном кризисе. У нас сейчас в Берлине паника, – очень забавно[863]. Нам, русским, делается неуютно от такого сообщенья, например, – что «парламент заседал всю ночь», и вот уже на пыльной поверхности старого чемодана – свежий след нашей торопливой пятерни. Так что, быть может, мы скоро с вами увидимся.
Кто писал в «Mois» о «Числах»? Оцуп[864]? Я получил от них весьма приятный чек. Куда и когда вы едете («на каникулы»)? Сердечный привет from both of us to you both[865].
Крепко жму вашу руку.
В. Набоков
33
[Без даты. Почтовый штемпель:
Berlin-Charlottenburg 2
7-9-31. 18–19]
Дорогой друг, Глеб Петрович,
не писал я к вам так долго оттого, что возился с довольно мучительным рассказом – сейчас его переписываю, несколько отлегло[866]. С большой радостью исполню то, что вы просите относительно предисловия к вашим стихам[867] (как хорошо, что они наконец появятся: включите ли вы переводы из Рильке[868]? Следует. Не забудьте и «на подножку кэба» и, конечно, конечно, «в переплете из кожи свиной»[869]). Напишу я так, чтобы никто не мог сказать, что из дружбы написано, быть может, даже ругну за обрезанные мужские рифмы, – если таковые попадутся, – но во всяком случае я стихи ваши люблю – и не писал бы о них, если не любил бы. Вы ж пришлите мне их – чтоб я мог хорошенько пропитаться ими и т. д.
Насчет се cher monsieur Loujine[870]. По моим сведениям – довольно давним – он должен появиться этой осенью, – однако от Левинсона[871] ni bruit, ni esprit[872]. Во всяком случае что-то должно скоро случиться – а то срок контракта кончается (и – я вновь продам его!! – Плону[873], например – ведь 6000 моих франков я уже за него получил от Фаяра[874]!!). Повторяю: вы получите перевод, как только он будет существовать. Дрожит ли ваше оксфордское сердце от кэ[м]бриджских красот в «Подвиге»? Хотите ли вы отрывок из него для Р[оссии] и Сл[авянства] (гумилевский номер очень был хорош[875]) до выхода Совр[еменных] Зап[исок] (середины сего месяца)?
Крепко жму вашу руку. В. Набоков
[На конверте адрес: Monsieur Gleb Struve
Clos Fleuri
Veules-les-Roses (Seine-Inférieure).
Над адресом рукой Набокова: благоуханный адрес!! [876]]
34
[Без даты. Почтовый штемпель:
Berlin-Charlottenburg 2
1-12-31. 6–7]
Дорогой Глеб Петрович, спасибо за Ваше милое письмо. Очень мне было грустно узнать, что Вам приходилось так туго, и радуюсь, что у Вас появился в делах небольшой просвет.
Да, правда, я окончательно решил приехать в Париж[877]. У меня по этому поводу большая к Вам просьба. Так как я с мучительным напряжением собираю средства на этот приезд, и самый приезд зависит от того, удастся ли собрать необходимую сумму, а достать ее негде, – с другой же стороны, приехать мне необходимо в течение декабря, иначе все мои планы рушатся, а решить все необходимо не позже будущей недели, – то вот я и прошу Вас: не может ли «Россия и Слав[янство]» выслать мне все, что мне причитается? Положение мое последнее время чрезвычайно тяжелое, – иначе я бы не обращался к Вам с такой просьбой. Сделайте это, пожалуйста.
Левинсон молчит. Ф[аяр] тоже[878]. Молчание не всегда золото. Я, конечно, все выясню, как только приеду. Терра Инкогнита – отдельный рассказ, и кстати сказать, истинное происшествие[879]. Очень мне будет грустно, если придется отложить выход Ваших стихов.
Крепко жму Вашу руку.
Наш привет Вам обоим,
В. Набоков
Высылаю Вам сегодня же немецкий перевод Лужина, с просьбой вернуть по прочтении, т[ак] к[ак] это собственность переводчицы[880], и «Машеньку».
[Открытка. Написано на машинке с двух сторон. Адреса:
V. Nabokoff
Berlin W.30
Luitpold S. 27 b/v. Bardeleben
Monsieur G. Struve
62, rue Péreire
St.-Germain-en-Laye (S. et O.)
Frankreich]
35
Берлин, 21 Декабря 1931 г.
Добрейший Глеб Петрович,
Сердечно благодарю Вас за деньги, тем более, что я чувствую, что Вам пришлось об этом хлопотать. Несмотря, однако, на Вашу деятельную помощь и на крайнее напряжение с моей стороны, мне опять пришлось отложить отъезд, – Вампука продолжается[881]. Надеюсь, теперь уж ненадолго.
Конечно, я с радостью выступлю с предисловием на Вашем вечере (без всяких «пополам», ибо для своего кармана мне все равно тоже придется дать вечер).
Хочу опять порадовать «Россию и Славянство» отрывком из «Подвига». «Сов[ременные] Зап[иски]» с концом «Подвига» выходят скоро (отрывок должен появиться до их выхода)[882].
Сердечный привет Вам и Юлии Юлиевне от нас обоих.
В. Набоков
[Написано на машинке]
36
[Без даты. Почтовый штемпель:
5-I-32. 16–17]
Дорогой Глеб Петрович.
Я с большим
