Сейчас мое свободное время заполнено петтингом в одежде и мастурбацией в душе. Она не просила ни о чем большем, так что, полагаю, она все еще занимается той же умственной гимнастикой, что и на прошлой неделе.

Парни по-прежнему обсуждают подкаст, когда я возвращаюсь к своему ноутбуку, и этот мигающий курсор дразнит меня. Я не могу провалить это задание, как не могу перестать справляться с капитанскими обязанностями всего за неделю. Я просто не могу. Чем больше на себя давлю, тем меньше могу сосредоточиться на экране; парни говорят все громче и громче, и все выходит из-под контроля.

К тому времени, как мы подъезжаем к нашему дому, я морально истощен. Тренер настоял, чтобы я сидел с ним в автобусе, и говорил, и говорил, и говорил. Даже когда Робби попытался перехватить разговор, мне пришлось слушать и его. Я с нетерпением ждал возможности остаться в одиночестве, но у Вселенной на мой счет другие планы, и машина Хэлли припаркована возле моего дома.

Когда мои душевные силы на исходе, мне трудно поддерживать дружеское общение. Я понимаю, скорее всего, человек, с которым у нас взаимная симпатия, проявит заботу и терпение, да и вообще сделает все возможное, чтобы я почувствовал себя лучше. И если бы можно было выбрать того, кто сделает мне сюрприз и будет ждать моего возвращения, я отдал бы предпочтение только Хэлли.

Но в той же реальности мысль о том, что кто-то находится рядом со мной, присутствует в моем пространстве и хочет от меня элементарного человеческого общения, кажется мне самым тяжким грузом.

Хэлли подходит ко мне, крепко сжимая в руках стеклянный контейнер, когда я вылезаю из грузовика Расса. Я встречаю ее на полпути к дому, чтобы не мешать Рассу, пока он достает с заднего сиденья инвалидное кресло Робби, а также потому, что не уверен, хочу ли приглашать ее внутрь.

– Ты выглядишь очень уставшим, – тихо говорит она, протягивая мне контейнер с печеньем. – Я знаю, что ты, вероятно, сейчас ставишь перед собой непомерно высокие ожидания, и я знаю, что мое мнение по этому поводу не имеет значения, поэтому я хотела принести тебе что-нибудь вкусненькое.

Я ценю, что она не пытается, в отличие от всех остальных, толкнуть речь о том, как команды иногда проигрывают матчи.

– Спасибо.

– Я поеду, потому что тебе явно нужен отдых. Я изо всех сил сопротивляюсь своим естественным позывам помочь тебе найти решение твоей проблемы, потому что знаю, что, когда ты плохо себя чувствуешь, тебе не нравится излишнее внимание, – говорит она, слегка улыбаясь. – Позвони, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? Я постараюсь не загружать тебя.

Она не обнимает меня и не пытается поцеловать. Просто машет рукой на прощание, разворачивается и садится в свою машину. С одной стороны, я испытываю огромное облегчение; не хочу, чтобы ко мне прикасались и просили поделиться своими чувствами, даже она. Хотя на данный момент Хэлли – единственный человек, чьи прикосновения мне нравятся. И, наблюдая, как она уезжает, я начинаю скучать по ней.

Робби прожил со мной достаточно долго и знает, что я нуждаюсь в личном пространстве, когда себя так чувствую. У Расса шестое чувство на любую негативную обстановку, и, приготовив мне чашку чая, он оставляет меня в покое.

Поначалу я осуждал Аврору, когда она говорила, что чашка хорошего чая может решить множество проблем, но, как бы мне ни было неприятно это признавать, он действительно успокаивает. Как только она купила нам чайник, чтобы мы не кипятили воду в микроволновке, все изменилось к лучшему.

Глядя на экран ноутбука, по-прежнему думаю, что мой документ Word смеется надо мной и моими четырьмя сотнями слов. Обычно, когда приближается срок сдачи работы, внутри у меня все переворачивается от желания поскорее что-то состряпать, но, видимо, даже осознание того, что Торнтон чего-то от меня завтра ждет, не является достаточным стимулом. Я так зол на себя за то, что не смог сосредоточиться в начале недели, когда Хэлли приезжала ко мне, чтобы помочь. Она предупреждала, что, если я не закончу эссе вместе с ней, мне будет трудно сделать это одному, потому что была уверена, что в поездке с командой я вообще не смогу ничего сделать.

Не понимаю, почему я такой, и от этого мне хочется рвать на себе волосы.

Мысленно я составляю идеальный план того, как все должно сложиться. Будь то мои действия, или вообще сам день, или что я ем, – все складывается гармонично, и я во всем преуспеваю. Окружающие не раздражают меня, и в то же время я не теряю связь с действительностью. Мне не нужно внимательно следить за привычками, поведением и пристрастиями других людей, чтобы подражать им. Я делаю все дела заранее, чтобы не пришлось беспокоиться об этом позже. Я хороший друг, которому нетрудно поддерживать отношения с теми, кого он любит.

В моем воображении я просто мирно существую, и этого достаточно. У меня есть заведенный порядок, и он полностью меня устраивает.

Я говорю себе, что буду изо всех сил стараться стать той версией себя, какую я придумал, и меня настолько пугает эта перспектива, что из-за этого я не делаю даже то, что сделал бы раньше, и в итоге только все порчу.

Достав из кармана мобильный, я игнорирую сотни сообщений в различных групповых чатах, на которые у меня просто нет сил, и набираю номер Хэлли.

– Привет, – говорит она, отвечая на звонок через несколько секунд.

– Я не могу написать эссе. Мне никак не сосредоточиться.

Я ожидаю ответа «я же тебе говорила» или «ты сам виноват», и в сложившихся обстоятельствах я этого заслуживаю. Помимо других проблем, из-за которых я постоянно испытываю сексуальное неудовлетворение, в прошлый раз, когда мы были вместе, я рисовал на ее бедре картину, о которой должен был писать эссе.

Но это же Хэлли, так что мои ожидания не оправдываются.

– Чем я могу помочь?

– Ты занята? – спрашиваю я, улавливая какой-то шум на заднем плане, так что, похоже, она не дома.

– Я первая спросила. Генри, чем я могу помочь?

Я понимаю, что она чем-то занята вне дома, но эгоист внутри меня отчаянно хочет, чтобы она дала мне почувствовать, что это не такая уж невыполнимая задача.

– А ты можешь приехать и помочь? Если не занята.

– Буду через двадцать минут, – говорит она. – Ты что-нибудь ел?

– Выпил чашку чая, который Аврора привозит из Англии, и протеиновый коктейль.

Она смеется, и даже когда я слышу ее смех по