– Проще для него.

– Когда мы с ним встретились, он сказал, что нам обоим следует поехать домой, но я уже согласилась поработать. Во всем мире не хватит тыквенных пирогов, чтобы заставить меня согласиться поехать домой после того, как моя мама выразила свое недовольство новостями. Впрочем, она это переживет. Надеюсь, к марту.

Я высоко ценю своих родителей, но особенно в те моменты, когда слушаю рассказы своих друзей об их собственных родителях. Моя семья никогда не заставляла меня чувствовать себя недостаточно хорошим, никогда не вынуждала думать, что я не способен сам принимать решения, никогда не лишала уверенности в себе и не требовала от меня слишком многого. Только поступив в колледж и расширив свой круг общения, я понял, что многим повезло не так сильно, как мне. Конечно, родители много работали, но всегда находили для меня время и давали мне все самое лучшее.

– Что будет в марте? – Она отворачивается от меня, чтобы зевнуть, и я вспоминаю, что сейчас она должна спать. – Ты можешь снова засыпать, если хочешь. Я перестану задавать вопросы.

– Все в порядке. Мне нравится с тобой разговаривать, и, кажется, стоит насладиться этой кроватью, пока есть возможность, учитывая, что я больше никогда не попаду в этот пентхаус. Что будет в марте? – повторяет она мой вопрос. – Моя ежегодная головная боль. Наши с Уиллом семьи вместе отправляются в отпуск на весенних каникулах. Каждый год мне поручают все организовывать, и на это уходит тридцать миллионов часов поисков и дискуссий, а когда мы наконец добираемся до места, они все игнорируют мой план и постоянно жалуются. Просто восхитительно.

В очередной раз я радуюсь своей семье.

– Это звучит совсем не восхитительно.

– Так и есть. Каждый год я подумываю о том, чтобы спланировать их поездку, а самой отправиться куда-нибудь в другое место. К сожалению, я почти уверена, что без меня они не справятся и в конечном счете потеряются, перессорятся или окажутся в затруднительном положении. Точнее, они и так ссорятся, когда я рядом, но, по крайней мере, я знаю, где они все находятся.

– Мои родители просто заказывают поездки в туристических агентствах. Твои родители о них не слышали? – Она снова смеется и перекатывается с меня на спину. Я следую за ней, перекатываясь на бок и, подпирая голову рукой, притягиваю ее ближе. – Тебе не стоит ехать, если ты не хочешь.

– Аврора пригласила меня в девчачью поездку на весенних каникулах. Я никогда в такой не была, и меня никогда не приглашали, и я очень хочу поехать. Но это не стоит того, как отреагирует моя семья. Может быть, в следующем году, если у нее все еще будет желание взять меня с собой, я смогу поехать.

– Я знаю, что у многих в семьях сложные отношения, а у меня таких проблем не было, но я изо всех сил пытаюсь понять, почему ты просто не скажешь «нет» и не займешься тем, что доставляет тебе радость. Почему ты должна идти на жертвы, чтобы всем угодить?

– Да, иногда они многого от меня требуют, но, по крайней мере, всегда хотят, чтобы я была рядом. Они говорят, что все держится на мне.

– Даже если для этого потребуется пожертвовать своими желаниями?

На мгновение она замолкает.

– Если все развалится из-за того, что я раскачала лодку, кто заметит мое падение за борт? Кто будет рядом, если я утону?

Я знаю, как сильно Хэлли любит свою семью, и, судя по разговорам, которые я подслушал, они тоже ее любят. Я просто хочу, чтобы на нее не давило чужое бремя. Подобные беседы позволяют мне узнать о ней больше, чего я отчаянно хочу, но я чувствую, что у меня недостаточно опыта в данном вопросе, чтобы давать советы.

– Я замечаю все, что ты делаешь, Хэлли. И готов поспорить, я мог бы управлять лодкой, если бы постарался.

Она переворачивается ко мне лицом, наши тела соприкасаются, так близко мы лежим на этой гигантской кровати.

– Ты ведь всегда говоришь, что ты хорош во всем.

– И Расс слишком ответственный, чтобы позволить кому-то не надеть спасательный жилет. А у Авроры, наверное, достаточно денег, чтобы купить береговую охрану, – говорю я. – В старших классах ребята прошли обучение на спасателей, чтобы знакомиться с девушками. Робби понравилось бы командовать людьми. Ты не утонешь, Кэп. Я тебе этого не позволю.

– Вопреки своему мнению, Генри, ты всегда говоришь правильные вещи.

– Давай спать. Можем еще обсудить, какой я замечательный, когда ты проснешься.

Хэлли наклоняется и медленно целует меня. Поцелуй легкий и нежный, совсем как она сама. После она переворачивается и отодвигается назад, пока не прижимается спиной к моей груди, и тут мы понимаем, что под атласной пижамой эрекцию не спрячешь.

Глава 22

Генри

– Мы подумываем о том, чтобы начать подкаст.

Мы все еще на севере, после того как играли здесь в эти выходные, и после нашего дневного поражения – третьего за последние две недели – мы решили бросить вызов гневу Фолкнера и использовать оставшийся до возвращения в Мейпл-Хиллс час, чтобы повидаться с Джей-Джеем. Я пытаюсь заглушить постоянный шум разговоров моих товарищей по команде, чтобы сосредоточиться на эссе, на котором мой мозг на самом деле не хочет концентрироваться, но, услышав слово «подкаст», слетающее с губ Мэтти, я опускаю экран ноутбука.

– Мы хотим назвать его «Хладнокровная тройка», – добавляет Крис. Бобби кивает. – Он будет о хоккее.

Джей-Джей трет пальцами виски.

– Джентльмены, спросите себя вот о чем: нужны ли миру еще три гетеросексуальных мужчины с микрофонами?

Нас окружают голоса других посетителей, пока Мэтти, Крис и Бобби размышляют над вопросом Джей-Джея. Как бы мне ни хотелось побыть одному дома, в темной комнате, я рад, что все они обсуждают плюсы и минусы подкаста, а не мою дерьмовую игру.

Они продолжают настаивать, что это не моя вина, и все же я не могу избавиться от чувства, что всех подвожу. Я не знаю, как это исправить. Мало того, если я не закончу это эссе и получу плохую оценку, то мои старания быть хорошим капитаном пойдут коту под хвост, потому что Фолкнер меня убьет.

Хэлли пыталась заставить меня над ним работать, но мысли о том, как я раздеваю ее, мешают сосредоточиться на каком-то скучном эссе на тему, которая мне безразлична. Я просто постоянно хочу прикасаться к ней, и это отвлекает, особенно потому, что она постоянно хочет,