— Что, черт возьми, здесь происходит?

— Поверь мне, я тоже хотел бы это знать. — Он скрещивает руки на груди и качает головой, когда кто-то пытается сделать заказ. — Похоже, я здесь хозяин, но все, что я получил, — это сообщение от Гарри с просьбой прийти, а потом — бац! — он застал меня врасплох и заставил открыть заведение для городского собрания. — Он тихо ругается. — Меня даже не предупредили. И не смотрите на меня этими щенячьими глазками. Я не буду включать кофемашины. Они целую вечность греются, потом еще целую вечность моются, а сейчас дело речь идет о принципе. Если они не предупредили меня, никто не получит кофе. — Он продолжает ругаться о том, как это испортит его запасы, когда вдруг над сбивающим с толку шепотом раздается громкий голос.

— Прошу всех внимания!

Гарри залез на один из столов, опасно покачиваясь, и я вижу, как лицо Калеба краснеет от злости, когда он быстро оглядывает стойку в поисках чего-нибудь, что можно было бы бросить. Готов поспорить, что прямо сейчас он жалеет, что не открыл заведение и не взял с собой кружку.

— Слезай оттуда, Гарри! У меня нет страховки, если ты упадешь на свое проклятое лицо, потому что решил поиграть в Тарзана в моей кофейне!

Калеб и без того никогда не был большим поклонником Гарри. На самом деле, он ненавидит этого человека, который всегда напоминает мне лошадь из «Рапунцель». Не потому, что у него вытянутое лицо, а потому, что у него может появиться тот же безумный, широко раскрытый взгляд. Он является главой городского совета, и когда Калеб впервые открыл кафе, у них были стычки, которые оставили неприятный осадок.

Однажды Гарри потребовал, чтобы он покрасил вывеску кафе в зеленый цвет. Не по какой-то конкретной причине, а просто потому, что считал, что так он лучше впишется в городской стиль.

Но, несмотря на его мелочность, сравнимую с мелочностью членов ассоциации домовладельцев, в целом Гарри неплохой. Теперь, когда у него наконец появились внуки, он гораздо реже жалуется на мелочи.

— Ладно, ладно, — бормочет Гарри и спускается вниз, и весь город дружно ахает, когда он качается, словно теряет равновесие. Вместо этого он жестом предлагает всем сесть и продолжает только после того, как они это делают.

— Я прошу прощения за эту импровизированную встречу, но нам нужно срочно обсудить кое-что, касающееся всего города, в связи с осенней ярмаркой, которая состоится в эти выходные.

Все затихают, в комнате не слышно ни единого шепота, тревога превращает воздух в густой сироп.

— Что происходит? — спрашивает мистер Петерсон, размахивая тростью.

— Кто-то пытается сорвать любимый осенний фестиваль Уэйворд Холлоу. — Вся толпа ахает от шока. Ник внезапно напрягается в моих объятиях, и я прижимаюсь губами к ее виску.

— Были поданы жалобы на… — Гарри проверяет список в своих руках — неправильное обращение с продуктами питания. Нарушение норм безопасности. Пожароопасность. Шум. — Он качает головой, перечисляя еще несколько пунктов, которые звучат все более и более нелепо.

— Это они, — шепчет Ник и опускает голову на мое плечо. — Это точно они.

— Если они хотели разозлить весь город, то им это определенно удалось, — бормочу я и глубоко вздыхаю.

— Уверяю вас, что на все есть необходимые разрешения, а оборудование было дважды проверено пожарной службой округа. Завтра сюда приедет санитарная инспекция с очередной проверкой, но я не вижу никаких проблем. Прошу всех понять, что для нас главная задача — обеспечить вам безопасную и веселую осеннюю ярмарку, как мы делали это каждый год.

Гарри оглядывает зал.

— И я не приветствую, когда кто-то пытается помешать этому фестивалю, который является неотъемлемой частью Уэйворд Холлоу с момента основания города. Если у кого-то есть что сказать, прошу высказаться сейчас.

— Уверена, это та странная бездомная пара! — восклицает Кортни, а ее муж энергично кивает, и остальные жители города соглашаются с ней.

Ник широко раскрывает глаза, а затем все ее тело начинает трястись от смеха.

— Бездомная пара, — шепчет она, прикрывая лицо рукой. — Боже, это просто прелесть.

— А не выгнать ли их из города? — громко спрашивает Андреа, качая головой. — Эти двое почти не разгромили один из номеров в моем отеле. Они приносят несчастье.

— Они всегда ездят слишком быстро! — говорит кто-то еще. — Они чуть не разбили мою машину. Три раза!

— Боюсь, что «чуть» — это недостаточная причина, чтобы выгнать их из города, — говорит Гарри, сам не слишком довольный такой оценкой. — На данный момент мы полностью сотрудничаем со всеми ведомствами, которые получают жалобы, потому что мы соблюдаем все правила. Нам нечего скрывать. Но если у кого-то из вас возникнут проблемы с этими двумя, — он оглядывает комнату, — сообщите мне. Я посмотрю, что можно сделать. И нет, «чуть не сделали что-то» — это не считается.

— О, подруга, — Лорен надувает губы, и я вздрагиваю. Когда она сюда пришла? Остальные в комнате тоже начинают ворчать о своем недовольстве, пока Гарри не хлопает в ладоши так громко, что Ник вздрагивает.

— Все! — заявляет Гарри, и все устремляются из кафе Калеба, пока в нем не остаются только постояльцы: Лорен, Киран, Ник, Дженсен Эклс и я, и во всех нас зреет тихая злость.

— О, слава Богу, у меня уже начиналась клаустрофобия, — шепчет Лорен, все еще немного бледная. Калеб молча ставит стакан воды на стойку, а она слегка улыбается ему, прежде чем сделать крошечный глоток.

— Нам нужен план, — решительно заявляет Лорен и садится на один из барных стульев. Остальные следуют ее примеру. За исключением Калеба, который остается на своем обычном месте за барной стойкой, скрестив руки на груди и с характерным нечитаемым выражением лица. — Они не могут оставаться здесь.

— И не говори, — закатывает глаза Ник, глядя на лучшую подругу. — Но что мы можем сделать? Гарри был прав, «чуть» — это не совсем то, что нужно.

— Я слышала, как люди упоминали вилы, — замечает Лорен, и я смеюсь, видя радость в глазах Кирана. — Голосую за это!

— Звучит заманчиво, — признает Ник, пожимая плечами. — Не могу сказать, что я против.

Внезапно у Лорен звонит телефон, и она, извинившись, уходит в другой конец кафе, чтобы ответить на звонок.

— Что они сделали?

Все мы резко поворачиваем головы. Лорен стоит неподвижно, как статуя, и все наши взгляды устремляются ей в спину, пока она слушает то, что говорит ей человек на другом конце провода.

— Хорошо, спасибо, что сообщил. Я ей передам.

Она медленно