— Я приношу неприятности, куда бы ни пошла, — объясняю я тихим голосом, рассеянно играя с его пальцами, нежно проводя по ним кончиками своих пальцев, прежде чем переплести их с моими.

— Сначала умерла Хаос. Потом я заставила своего бывшего и сестру испортить настроение всему городу. Я просто... — Я глубоко вздыхаю и закрываю глаза. — Я больше не знаю, что делать.

Он целует меня в висок и прижимает к себе.

— Мне все равно, — шепчет он мне на ухо и прижимает меня к себе еще крепче. — То есть, мне бы, наверное, было не все равно, если бы проблемы, которые ты принесла с собой, были... Не знаю, бандой байкеров, которые тебя преследуют. Или мафией, которая пытается выдать тебя замуж за своего босса. Или клоунами. Ненавижу клоунов. — Он смотрит на меня, приподняв бровь. — Я все равно защитил бы тебя от них, но, наверное, кричал бы громче, чем пятилетняя девочка в доме с привидениями.

Мои губы кривятся в едва заметной улыбке.

— Но это? — Он качает головой. — Ты ошиблась в суждении. Это может случиться с каждым, — уверяет он меня. — У меня тоже было достаточно таких ошибок. Почему, по-твоему, я решил работать с животными?

— Правда? — Я смотрю на него с любопытством. — Трудно представить. — Он такой... собранный. Он держит свою жизнь под контролем; взрослая душа, мудрый, не по годам, тот, к кому обращаешься, когда нужен совет от по-настоящему взрослого человека.

— Правда, — повторяет он и глубоко вздыхает. — У меня был друг в колледже, Райан. Мы стали лучшими друзьями в первую неделю учебы в старшей школе и росли вместе. Естественно, когда мы поступили в один университет, мы решили снимать квартиру вместе. Худшая ошибка в моей жизни.

Я смотрю на него, любопытство съедает меня изнутри, но я жду, пока он продолжит.

— Он несколько раз чуть ли не доводил до выселения нас из квартиры, потому что тратил деньги, которые я давал ему на аренду. А потом его поймали с наркотиками в машине, и он попытался свалить вину на меня.

— Что за херня? — Я поворачиваюсь к нему лицом, в то время как Хаос встает и запрыгивает на диванную подушку.

— Я тоже так сказал, — смеется он. — Это маленькое обвинение могло стоить мне работы и всего моего будущего. К счастью, полицейские уже считали его лжецом, и когда после обыска моей комнаты они ничего не нашли, меня оправдали.

— Слава Богу, — шепчу я, рисуя пальцем узор на его рубашке.

— Я хочу сказать, что «мне все равно», и даже это было бы преувеличением. Джей и Марисса не твоя ответственность. Что бы они ни делали, будь то ссоры с жителями нашего города или попытка испортить тебе настроение, это не твоя вина, — продолжает он, и каждое его слово попадает прямо в цель. Когда он называет Уэйворд Холлоу «нашим» городом, я в одном шаге от того, чтобы снова разрыдаться.

— Это так несправедливо, — бормочу я, прижимаясь к нему. — Я знаю, что постоянно повторяю это, и жизнь несправедлива, но все вечно говорят о карме и... — Я делаю глубокий, прерывистый вдох. — Сейчас кажется, что им не воздастся по заслугам. Всю жизнь они ведут себя как ничтожества, и это им только на руку. Теперь они разгуливают по городу с таким отношением «мы можем делать все, что нам вздумается», потому что знают, что никаких последствий не будет. Их никогда не было. И мне это надоело.

Я поднимаю на него взгляд, кусая губу, тщательно подбирая слова.

— Всю свою жизнь я надеялась, что Марисса потеряет самообладание и упадет лицом в грязь.

Его любопытный взгляд сверлит мое лицо, и я делаю вид, что смотрю телевизор, продолжая говорить.

— Боже, как же злобно это звучит. Но, знаешь, я думала, если она наконец понесет наказание, это заставит наших родителей наконец открыть глаза и понять, какого человека они воспитали. — Корица ерзает у меня на коленях, и я провожу пальцами по ее мягкой шерсти, улыбаясь, когда слышу ее мурлыканье.

— Честно говоря, я надеялась, что это пойдет ей на пользу, но это и мой шанс позлорадствовать.

Он смеется, а я улыбаюсь, когда он целует меня в висок.

— Хочешь узнать, что случилось с моим другом после инцидента с наркотиками? — тихо спрашивает он, и я киваю.

— Он взялся за ум. Через несколько месяцев после того, как я съехал, он написал мне и извинился за то, что был плохим другом и соседом по комнате. Думаю, сейчас он своего рода компьютерный гений, но ему понадобились полиция, несколько ночей в окружной тюрьме и реабилитация, чтобы понять, как сильно он облажался.

— Разница в том, что я почти уверена, что ни Марисса, ни Джей никогда не дойдут до такой точки, — говорю я и делаю глубокий, разочарованный вдох. — Марисса настолько высокомерна, что практически надела на себя корону. В ее представлении она — главная героиня. Единственный человек во всем мире, который имеет значение. С ней ничего не может случиться. Никто никогда не говорит ей «нет». А если и говорит, то она просто делает вид, что ничего не случилось. Потому что никаких последствий не будет.

Я сжимаю переносицу.

— Может быть, ты недооцениваешь Эрика, — бормочет Генри, и я киваю, прислонившись к его плечу.

— Очень на это надеюсь, — признаюсь я, нежно проводя пальцем по тонкой полоске разноцветной шерсти на спине Корицы. — Но все, что я могу сделать — это ждать. А я ненавижу ждать и не иметь возможности что-либо сделать. Это заставляет меня чувствовать себя беспомощной.

Я вздыхаю, когда он крепче обнимает меня за плечи и снова целует в лоб.

— Их время придет, — уверяет он меня. — Мистер Петерсон уже вызвался выгнать их из города с факелами и вилами.

Я одариваю его довольной улыбкой. В сочетании с предложением Лорен сыграть в вышибалы с Джеем, Мариссой и несколькими тыквами — это создает в моем воображении очень забавную картину.

— Я знаю, что может стать главным событием осенней ярмарки, — говорю я, хихикая, и прижимаюсь к нему еще сильнее. — Можем ли мы спеть песню из «Красавицы и чудовища»? «Убить чудовище» отлично подходит.

— Я буду в первом ряду, — уверяет он меня. — Только нужно достать вилы из подвала.

Он тянет меня к себе на колени, к большому разочарованию Корицы.

— Мы справимся, Ник. Что бы ни случилось, — шепчет он мне на ухо, и я выдыхаю все напряжение и сомнения, накопившиеся за день.

Боже, как мне