— Расслабься. Я просто хотел поговорить. Ты такая напряженная. Это место действует тебе на нервы?

Я не отвечаю. Лорен стоит рядом с нами, и я не сомневаюсь, что она записывает каждое его слово, позволяя ему копать себе еще более глубокую яму. И кто знает? Может быть, его мозг придумал еще какие-то полезные детали для расследования Эрика, которые наконец-то сдвинут его с места.

Поэтому я позволяю ему говорить.

Он медленно делает глоток из дорогой бутылки воды.

— Знаешь, когда ты ушла, я очень за тебя переживал. Все переживали. Ты почти… сошла с ума, да?

Я сжимаю челюсти.

— Я не сходила с ума. Я порвала с тобой, а ты из-за этого устраиваешь истерику. Это большая разница.

— Верно, — мягко говорит он тоном, который говорит мне, что он просто поддакивает мне. — Так ты это запомнила.

Я моргнула.

— Прости?

— Ты была под огромным давлением в последние несколько лет. Ты была в ужасном стрессе, когда твоя карьера начала набирать обороты. Помнишь, как ты говорила крайне нелестные вещи о своих коллегах, Ник? Я сделал несколько интересных скриншотов и записей голосовых сообщений, которые ты мне присылала на протяжении нескольких лет. Конечно, я никогда не использовал бы их против тебя, — быстро добавляет он, его голос звучит фальшиво успокаивающе, — но, знаешь ли, на всякий случай.

Я поднимаю бровь, не впечатленная. Он не пытается использовать их против меня, но менее чем через десять секунд использует фразу «на всякий случай»? Я смотрю на Лорен, которая, похоже, так же ошеломлена, как и я. Мы обе знаем, что я из тех людей, кто жалуется на коллег лично, потягивая коктейль.

Боже, как бы я хотела узнать больше о том, как работает его мозг. Такой уровень заблуждений и неосознанного лицемерия значительно упростил бы жизнь. Кого волнуют факты?

Он подходит ближе, понижая голос, и краем глаза я замечаю, как Лорен тоже незаметно подходит ближе. Понятия не имею, как он не видит телефон в ее руке, но не задаю вопросов. А когда она сует его мне в руку, я прячу его в рукаве и незаметно поднимаю выше, чтобы уловить каждое слово, выходящее из его уст.

В этот момент из нас получилась бы отличная команда шпионов.

— Но если общественность увидит эти сообщения сейчас? Или эти ночные голосовые сообщения? Они не подумают: «О, она была в стрессе». Они подумают, что ты нездорова. Может быть, даже опасна. И если кто-то скажет им, что наши отношения распались из-за измены, ты знаешь, как быстро интернет набрасывается на людей.

— Ты все перевираешь, — говорю я с раздраженным вздохом и закатываю глаза. — Но опять же, ничего нового. Так какой у тебя план? Натравить на меня бывших коллег? Получить надо мной опеку? — Я не могу сдержать смешка. — Умоляю, Джей. Это глупый план, даже для тебя.

— Да ладно, Ник, — говорит он мягко, почти с сожалением, и меня охватывает волна отвращения. — Я пытаюсь помешать тебе усугубить ситуацию. Если ты откажешься от этого? Откажешься от обвинений? Мы оба будем жить дальше. Никакого ущерба.

— Никакого ущерба? — эхом повторяю я, недоверчиво пытаясь не разразиться истерическим смехом. Он серьезно думает, что я это так оставлю?

— Ты лгал мне. Ты использовал меня. Вы с Мариссой планировали обмануть меня, а когда это не сработало, ты украл мою личность и совершил мошенничество. Это не недоразумение, Джей. Это преступление.

Он вздыхает, выставляя себя обиженным, измученным от моих выходок.

— Видишь? Вот о чем я говорю. Ты все время переписываешь события в своей голове. Тебе нужно кого-то обвинить. Это проще, чем признаться в том, что происходит с тобой на самом деле.

Он наклоняется, смахивая воображаемую ворсинку с моего плеча, и мне приходится приложить всю силу воли, чтобы не вздрогнуть, когда он ко мне прикасается.

— Давай сохраним это в тайне. Забудем об этом. Плати по справедливости. Тебе не нужны заголовки, в которых тебя называют истеричкой и изменщицей, вместе с фотографиями твоих новых друзей. Не думаю, что им понравится появление в журналах по всей стране. Или толпы папарацци, бегающие по твоему маленькому городку, пытаясь взять интервью.

Я остаюсь на месте, поднимаю подбородок и смотрю на него с максимально жалостливым выражением лица, на которое я способна. Каждый нерв в моем теле ноет, а рука дрожит от желания дать ему пощечину, но мой голос звучит ровно.

— Ваши блефы на меня больше не действуют, — говорю я как можно спокойнее. — Но, честно говоря, если это единственное, в чем вы видите перспективу, я буду удивлена. Вы не смогли добиться того же в работе. Или в отношениях. Давайте. Сливайте, что хотите. Угрожайте. Мне все равно. Я знаю, что ты лжешь, и кому, по-твоему, люди поверят? Мстительному бывшему или человеку, с которым они работали? — Я украдкой бросаю взгляд на Лорен, которая также украдкой показывает мне большой палец вверх. — В следующий раз, когда будешь пытаться шантажировать кого-то из своей бывшей отрасли, не выбирай человека, который все еще знает нужных людей. Все пойдет не так, как ты думаешь.

Джей мгновение смотрит на меня. Затем улыбается. Жестокой улыбкой, от которой по моей спине пробежал холодок.

— Ты всегда имела склонность к драматизму.

— А ты всегда меня недооценивал, — резко отвечаю я, затем разворачиваюсь и ухожу с колотящимся сердцем и пересохшим ртом.

Лорен идет рядом со мной, беря меня под руку, и я возвращаю ей телефон. Я заставляю себя глубоко дышать, сдерживая мысли, несущиеся со скоростью мили в минуту, и пытаюсь повторять одну и ту же мысль снова и снова, напоминая себе о необходимости дышать.

Все будет хорошо.

Должно быть.

Глава 27

Ник

Как только Джей исчезает из виду, я опускаюсь на верхнюю ступень беседки. Вся борьба мгновенно покидает меня.

Мои мысли бегут вразброс, рисуя мне все самые худшие сценарии, от которых кровь стынет в жилах, а сердце колотится в груди. Что, если сюда приедут папарацци? Превратиться ли мой дом у озер тюрьмой, где каждый шаг за пределы его безопасных четырех стен будет освещаться в таблоидах?

Я даже не сразу замечаю, как вокруг нас собирается толпа, но теперь их любопытные и обеспокоенные взгляды пронзают мою кожу, словно тысячи иголок. Я подтягиваю колени к груди и еще больше погружаюсь в себя.

— Эй.

Лорен приседает передо мной, пытаясь поймать мой взгляд, но я нервно качаю головой, все еще пытаясь вспомнить, как дышать. Дело даже