— Разговорчики… — ворчу я, не собираясь отчитываться перед щенками в мотивах своего поведения. И смотрю на Бешеного Лиса, — а ты когда?

— Задержусь, — спокойно отвечает он, — у меня тут дела кое-какие.

— Это по той анимешке, что у тебя в квартире прыгает? — скалится его сын, но тут же осекается под жестким взглядом отца. — Ну ладно-ладно, чего ты сразу? Я просто спросил…

— Нехуй лезть, — отбивает Бешеный, — и языком молоть.

— Тоже мне, секрет полишинеля… — усмехаюсь я, — может, помочь?

— Нет, — неохотно отвечает Бешеный, — сам разберусь. Там просто… Тема эта тупая с шоу-бизнесом. Непривычно. Путаюсь. Люди несерьезные все. Меня не знают.

— Беда-а-а… — смешливо тянет мелкий и бесстрашный Лисенок.

А Камень наклоняется к нему и спрашивает шепотом:

— А этот Полишинель… Это кто?

— Видишь, с кем работать приходится? — вздыхает Бешеный Лис.

— Пробуй через Жнецов, — советую я.

— А они-то каким боком? — удивляется Бешеный.

— Они там с кем-то работали, насколько я помню… — я реально не помню, просто что-то в голове такое вертится… — надо у них уточнить.

— Спасибо, — кивает Бешеный, — уточню.

— А чего там такое-то? — никак не уймется мелкий Лисенок.

— Ничего. — Ровно отвечает Бешеный, — девочку, подружку вашей Васи, обидели.

— И живые еще? — удивляется Камень. Неподдельно так.

— Не все, — коротко отвечает Бешеный. — Разберемся. Не лезьте.

— И Васю мне не тревожить, — добавляю я на всякий случай.

Парни, несмотря на ветер в голове, свойственный молодости, не дураки далеко, но мало ли… Болтанут, дочь расстроится, разволнуется… Зачем это надо?

— Само собой… — солидно кивает Камень.

А Лисенок не удерживается и опять лезет не на свою территорию:

— Так чего со свадьбой-то, Виталий Борисыч? Зажали?

— Венчание будет, — нехотя отвечаю я.

— Так церковь же только-только строить начали! Не меньше двух лет ждать!

— В Семеновке реставрация старинной церкви восемнадцатого века полным ходом идет, через месяц завершат. Там и обвенчаемся.

— А Тина в курсе? — спрашивает Бешеный.

Он, в отличие от щенят, в курсе, что моя женщина не особенно хочет свадьбу и резко против торжественности.

— Нет, узнает. От меня, — напрягаю я голос, глядя по очереди то на одного, то на второго зятя.

— Понятно, понятно, мы ничего… — тут же принимается бормотать Лисенок, как всегда, ерничая.

И я уже привычно посылаю его нахер.

После мы медленно и вдумчиво надираемся, празднуя завершение очередного серьезного этапа в нашей жизни.

И начало нового.

Я смотрю на своих родственников, пусть не кровных, но реальных. Тех, что куда ближе кровных. И думаю, что все правильно заканчивается.

И правильно начинается.

Потому что люди рядом правильные.

А, значит, все хорошо будет.

Эпилог

— Вот знаешь, Большой, — Бешеный Лис задумчиво изучает монументальную фигуру приятеля, упакованную в строгий костюм, — не думал, что когда-нибудь тебе это скажу… Но ты смотришься охрененно.

Большой нервно дергает воротничок рубашки, затем поправляет цветок в петлице, и Бешеному Лису прикольно наблюдать за чужими страданиями.

— Ты как вообще? — с чуть фальшивой нотой заботы интересуется он, — нормально? Корвалол, может? А то возраст-то…

— Завали, а? — сипит Большой, — на себя глянь. Герой-любовник, мать твою. Самому-то бес в ребро долбанул по самое не балуйся.

— Но-но! — Бешеному Лису не нравится такой переход на личности. Верней, на одну личность. Его собственную.

Над другом поржать — офигенно.

На себя примерить — нет уж!

— Не нокай, а… Лучше глянь, едет?

— Лягушонка в коробчонке?

— Втащу.

— Если догонишь.

— Проверить хочешь?

У Большого крайне недобрый становится взгляд, нервный очень, прицельный.

И Бешеный Лис, хоть и получает нереальное удовольствие от подначивания приятеля, все же знает, где грань.

Потому кивает, усмехается и выходит из церкви, посмотреть, где там, реально, подзадержалась мелкая лягушонка его большого друга.

На улице топчутся кони в количестве целого табуна. Понятно, что никто не пропустит такое событие: Большой женится! Это же… Охренеть, что такое! Это надо видеть лично, чтоб поверить!

Основной табун трется у машин, все разряженные, солидные до усрачки, деловые. Нагнались с обеих столиц, давно не виделись и теперь с наслаждением общаются. Кто-то уже принял на грудь, причем, нехило так.

В любой другой ситуации Бешеный бы напрягся, все же народ тут буйный собрался. В молодости, конечно, куролесили, а сейчас здоровье не то, но кто из них, жахнув по стопарику, не считает себя молодым жеребцом? Вот-вот…

Так что выверты могли бы быть, но… Это же Большой женится. И все знают, что у него все должно быть правильно. Если будет хоть чуток неправильно, то Большой расстроится. А его расстраивать… Ну, не надо. Здоровье, то да сё… Лечи потом, восстанавливайся. На одни зубные импланты сколько нервов и бабла, это же пиздец какой-то! Из миллиардера влегкую миллионером станешь…

Так что с этой стороны никаких накладок Бешеный Лис не ждет.

Эти люди не подведут.

Проблемы могут приплыть только с одной стороны.

Самой ненадежной.

Самой эфемерной.

Со стороны женщин.

Потому что тут нихера просчитать не получится, можно даже не пытаться.

По всем прикидкам, лягушонка должна была уже прискакать. Но нету.

Бешеный Лис выискивает взглядом в табуне коней одного, такого же светловолосого, улыбчивого и нахального, до боли напоминающего его самого в молодости. И кивком подзывает к себе.

Тот, как и положено послушному сыну, тут же отрывается от коллектива, подходит.

— Где женщины? — спрашивает Бешеный.

— Едут, — пожимает плечами Генька, оглядывается на своего друга, Камешка.

Тот, кстати, нереально забавно выглядит в строгом костюме, поверх которого шикарным украшением пристроился розовый кенгурятник с мелкой принцессой.

Алиска, наряженная в бело-розовое платьице, улыбается.

Бешеный моргает, с трудом отрывая взгляд от внучки. Умиление нереальное. Но дело прежде всего.

— Долго едут, — говорит он, и Генька, кивнув, вытаскивает телефон, чтоб набрать жене.

И тут же прячет его обратно:

— Вон они!

Бешеный и сам видит, что коробчонка, роскошный "Гелентваген", прибыла в сопровождении двух машин охраны. Потом он прояснит, какого хрена они так сильно задержались и заставили нервничать его приятеля, а пока что просто наблюдает, как из машины высаживаются лягушонки. Красивые.

Его невестка, с длиннющими распущенными волосами и улыбкой, словно прожектором, ослепляющая всех вокруг.

Мама жениха, охрененная женщина, стильная, харизматичная, породистая. Тяжелая жизнь не сломила ее, а сделала еще сильнее. Осматривает двор, щурится на притихших гостей, кивает милостиво.

Следом выскакивает маленькая анимешная куколка, на которой взгляд задерживается и нихрена не хочет отдираться. Капкан, в который он, Бешеный, угодил, походу… Или поборется еще? Хрен его знает…

И невеста.

Тина выходит последней.

И Бешеный смотрит на нее, офигевая от того, до какой степени женщину может изменить платье.

Вроде