— Погоди... это... твой кабинет?

Он лениво кивнул:

— Мой. А что?

— Ты работаешь… здесь?

— Ага. Руководитель, если точнее.

У меня отвисла челюсть. Буквально.

— Руководитель… этой фирмы?

Он кивнул, глядя в упор, и, кажется, наслаждался каждой моей эмоцией.

— Ты же хотела подать жалобу. Ну вот, считай — сразу по адресу. Очень удобно.

Я моргнула. Один раз. Второй.

— Ты… директор?

— Да, — сказал он, откинувшись в кресле. — Очень приятно снова видеть тебя. Хотя, конечно, не настолько неожиданно, как в прошлый раз.

— Ты… директор? — переспросила я, всё ещё стоя на пороге, как вкопанная.

— Ммм, звучит так, будто ты только что узнала, что я агент разведки, — усмехнулся он. — Но да, директор. Фирма моя. Сам и управляю, сам и лазаю по стенам, когда людей не хватает.

— А ещё сам подглядываешь за жильцами?

Он криво улыбнулся, медленно встал из-за стола — не угрожающе, но как-то… основательно. Как будто воздух в кабинете сразу сгустился.

— Я не подглядывал, — сказал он спокойно, но в голосе появилась сталь. — Это был несчастный случай. Ты шла — я работал. В окно я не лез нарочно.

— А потом пересказывал это вслух у моего подъезда! — выпалила я, делая шаг вперёд.

Он поднял руку.

— Стоп. Это ты так подумала. А разговор был совсем не о тебе. Ситуация, да, неловкая, я не спорю. Но то, что ты услышала, — совпадение. Я обсуждал совсем другое.

— Конечно. Совпадение, — я фыркнула.

Он вздохнул.

— Я бы мог обидеться, если бы не был так очарован тем, как ты умеешь закатывать глаза.

— Прекрати флиртовать!

— Не могу, — пожал он плечами. — Я уже начал. И, честно говоря… мне нравится. Ты — огонь. Даже сейчас. Особенно сейчас.

Я вспыхнула. От злости, от смущения, от жара — всё перемешалось. Но уйти не могла. Ноги не двигались.

— Это не отменяет того, что ты нарушил границы, — процедила я, стараясь держаться уверенно.

— Согласен. И если хочешь — я официально извинюсь. Даже подпишу бумагу.

— С печатью?

— И с конфетами, если потребуется.

На секунду между нами повисло молчание. Только капля воды из кулера капнула в пластиковую чашу.

— Ты правда думаешь, что это можно сгладить конфетами?

— Нет, — признал он. — Но могу попытаться. Или пригласить тебя на кофе. За мой счёт. Вне работы. Вне окон.

Я замерла.

Несколько бесконечных секунд смотрела на него.

На эту улыбку — уверенную, как у человека, который не боится ни отказа, ни злости.

На плечи, майку, ключицы. На взгляд, который видел меня… такой, какой я была. Не только в тот момент — но, кажется, всегда.

— Не сегодня, — сказала я, наконец. Тихо, но чётко. — Я все еще злюсь.

Он кивнул, будто ожидал этого.

— А завтра?

Я прищурилась.

— Посмотрим, как поведёшь себя. Может, заработаешь шанс.

И прежде чем он успел ответить, я развернулась и вышла, оставив за собой звонко хлопнувшую дверь — и его улыбку, которая, почему-то, осталась у меня под кожей.

Я вышла из его кабинета с видом, достойным Оскара.

Спина прямая, подбородок — выше среднего. Внутри, конечно, всё гремело, как после салюта, но снаружи — ледяная королева. Почти.

«Вот и всё», — подумала я, нажимая кнопку лифта. — «Закрыли тему. Навсегда. До свидания, фасадный герой».

Виктор…

Наглый, самоуверенный, с этой своей полуулыбкой и голосом, от которого хочется одновременно швырнуть в него что-то тяжёлое и… прижаться.

Вот именно! Именно поэтому мне это не нужно.

— Отношения? — пробормотала я себе под нос, выходя из здания. — С кем? С мужчиной, который увидел тебя голой до того, как узнал, как тебя зовут? Очень романтично.

Я остановилась, поправила лямку сумки и уверенно зашагала по улице.

Никаких отношений. Никаких мимолётных флиртов. Никаких взглядов сквозь окна.

У меня работа, расписание, дети на танцах, утренние пробежки и планы на жизнь. А не на… мускулистых мальчиков с кисточками.

Он даже не знает моего имени.

И пусть не узнаёт.

Пусть рисует себе дальше стены, красит балконы, улыбается другим. Мне не нужно.

Главное — не думать о нём.

Не вспоминать. Не анализировать. Не представлять, как его майка прилипала к спине. Или как звучал его голос, когда он сказал, что я — огонь.

Нет. Всё. Стоп.

И ещё: не попадаться ему больше на глаза.

Никогда. Ни в коридоре. Ни у дома. Ни, упаси боже, снова — голой.

Глава 5

Алиса

Город шумел. Гудел. Пыхтел жарой, пробками, чужими разговорами и слишком яркими витринами. Даже ночью в нём невозможно было спрятаться — он дышал мне в ухо, трогал за плечо, напоминал, что я устала.

Очень устала.

Поэтому утром, не раздумывая, я вошла в кабинет руководительницы студии, хлопнула ладонью по косяку и заявила:

— Я беру отпуск. За свой счёт. Немедленно. На десять дней.

Надежда Михайловна оторвалась от экрана и прищурилась:

— Алиса, ты с ума сошла? У тебя сегодня три группы, завтра четыре, а в среду — новая пятилетка! Кто их вести будет?

— Ну, у вас же нет групп, — я пожала плечами, стараясь говорить спокойно. — Подстрахуйте меня. Мне правда нужно… уехать. Побыть вне города, подышать. Вернусь, свеженькая, отдохнувшая, полная энергии и любви ко всем «пчёлкам» и «тигралятам».

— Десять дней? — с подозрением переспросила она. — Ты уверена, что тебе не на Бали надо?

— Только в Ленобласть. К бабушке. Без вайфая. Без метро. Без детей на голове.

Она какое-то время молча смотрела на меня, потом обречённо выдохнула:

— Ладно. Десять дней. Но чтоб вернулась — без истерик, с загаром, и чтобы «пятилетки» были от тебя в восторге, когда снова тебя увидят.

— Обещаю! — улыбнулась я и развернулась, уже мысленно укладывая в чемодан шорты, книжку и банку варенья.

Свежий воздух, бабушка, деревня — я еду!

Дом бабушки встретил меня запахом яблок, укропа и старых книг. Тот самый запах, который не изменился ни за десять, ни за двадцать лет.

Бабушка — миниатюрная, крепкая, в халате с ромашками — обняла меня так, будто я вернулась с войны, а не с Васильевского острова.

— Устала ты, Алисенька. В