Я замедлила шаг.

И вот не нужно было мне этого делать — но я сделала. Подошла ближе, прячась за кустами, и услышала:

— …просто стою, а она выходит. Вообще ничего. Ни звука, ни предупреждения.

Я застыла.

Виктор продолжил, голос чуть тише:

— Ну, представляешь: я оборачиваюсь, а она там, посреди комнаты. Всё видно.

Смех второго мужчины.

— Ты серьёзно? Вот так просто?

— Ага. Я, честно, даже не знал, куда смотреть.

Я покраснела.

Сердце сжалось — и тут же начало колотиться. Я снова ощутила на себе его взгляд, его голос. Его ухмылку.

Они точно говорили обо мне.

Прямо здесь, возле моего дома.

Прямо сейчас.

Я больше не могла это слушать.

Щёки горели, грудь сжалась, а внутри что-то кипело и бурлило.

Как он смеет?

Как вообще можно обсуждать ТАКОЕ вот так — на улице, со смеющимся напарником?

Я вылетела из-за кустов и налетела на него, как ураган.

— Ты вообще нормальный?! — сорвалось с моих губ.

Виктор резко обернулся, удивлённо приподняв брови, но я уже разогналась:

— Обсуждать это? Смеяться? Прямо под моими окнами?! Это... это вообще что, шутка такая?

— Эээ... подожди…

— Не прикидывайся! — перебила я. — Я всё слышала! “Она выходит”, “всё видно”, “не знал, куда смотреть”! Думаешь, это весело?! Думаешь, смешно?!

Мужчина рядом с ним неловко отступил на шаг, явно не понимая, что происходит.

А я кипела.

— Думаешь, можно вот так просто обсуждать девушку, которую ты застал голой?! На улице, при всех! С чужими людьми?!

Виктор поднял руки — будто сдавался. Но в глазах у него появилось что-то резкое.

— Послушай… эээ… как тебя там…

— Серьёзно?! — я фыркнула. — Даже имени не знаешь, но уже пересказываешь подробности?!

Он сжал челюсть.

— Я не рассказывал подробности. И вообще, ты не знаешь, о чём шёл разговор.

— Всё и так было ясно! До каждой фразы!

Он только смотрел. Даже не пытался оправдаться. Это бесило ещё больше.

— Знаешь что? Я напишу жалобу. Настоящую, официальную! Твоему начальству. Расскажу всё. Что ты подглядывал, что ты извращенец, и твой этот друг — тоже!

Второй парень отступил ещё дальше, будто испугался, что ему сейчас прилетит шваброй.

— Прямо сейчас я выясню, что за фирма у вас, и завтра туда пойду. Лично. Со всеми деталями.

Он попытался что-то сказать — приоткрыл рот, сделал шаг — но я уже развернулась.

— Не надо, — бросила через плечо. — Слишком поздно.

Я пошла. Громко. Упрямо.

Поднялась по лестнице, захлопнула за собой дверь, будто это могло отрезать всё, что только что произошло.

Сразу подошла к окнам — и захлопнула каждое. Одно за другим.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Плевать, что жарко. Плевать, что в квартире стало как в парилке.

Пусть будет хоть +50. Но без наглых реставраторов за окном.

Я опустилась на подоконник, обняв колени.

— Вот и отлично, — пробормотала себе. — Так тебе и надо, Алиса. Больше никаких голых случайностей.

И всё равно… сердце билось как бешеное.

Глава 4

Алиса

Ночь была душной.

Густая, липкая, как мёд, только без сладости. Воздух стоял в комнате глухо и тяжело, как обида.

Я переворачивалась с боку на бок, скидывала одеяло, поднимала волосы со шеи. Пот стекал по вискам, и, казалось, простыня приклеилась ко мне намертво.

Но окна не открыла.

Принципиально.

Моя собственная твердость характера, эта гордая независимая вредность, не позволяла поддаться жаре. Пусть будет хоть +50 — окна останутся закрытыми.

Я лучше сварюсь, но не дам ему повода снова оказаться у моего окна.

А мысли…

Мысли не давали покоя. Они крутились, как вентилятор без шнура, — бесполезно, но шумно.

Я вспоминала его лицо. Уверенное, немного насмешливое. Его голос — спокойный, чуть хрипловатый. Его взгляд. И слова. Те, что я слышала сегодня у подъезда.

И смех второго мужика.

Они точно обсуждали меня. Точно. Всё сходится. Иначе что ещё он мог рассказывать с такой ухмылкой?

Я зажмурилась. Сердце всё ещё щемило от злости и стыда.

Но ничего.

Ничего.

Завтра я пойду в их контору. Найду их начальство.

И расскажу всё. От и до. Какой «профессионал» у них там работает.

Пусть знают, кого нанимают: глазастого извращенца с чувством юмора на тросах.

И пусть у него после этого исчезнет вся эта самоуверенность.

Хватит с меня. Это мой дом. Моё окно. Моя территория.

А он — всего лишь временный.

Утро началось с решимости.

Никаких «может, не стоит». Никаких «дай себе остыть».

Я встала, натянула платье построже, собрала волосы в хвост и выпрямила спину так, будто собиралась в суд.

Гнев — отличный энергетик.

Фирма, в которую я направлялась, располагалась в старом бизнес-центре, в десяти минутах от моего дома. Я на всякий случай заранее нагуглила, где именно она находится — потому что вчера, в пылу ярости, забыла спросить у самого виновника, как она называется. Но я — не промах. Название было на жилетке того второго — «АльтаРеставра».

Я вошла в приёмную.

Там был стол, стойка с папками, стойка с кофе (плюс один балл), и за столом — девушка лет двадцати в бейсболке и с ноутбуком.

— Доброе утро, — произнесла я, натянув максимально вежливую маску. — Мне нужно поговорить с кем-то из руководства. Это важно.

Девушка подняла глаза:

— А по какому вопросу?

— Жалоба. На одного из ваших сотрудников.

— А имя сотрудника?

Я колебалась. Мне хотелось добавить: «Тот, кто любит смотреть в окна», но вместо этого я выдохнула:

— Виктор.

Она что-то набрала на клавиатуре, кивнула и кивнула снова:

— Проходите. Дальняя дверь справа. Он вас примет.

Я приподняла бровь:

— Он… на месте?

— Ага, уже с утра.

Дверь была из матового стекла с аккуратной табличкой: «В. Соколов».

Я постучала — чётко, решительно. Как человек, у которого есть серьёзное дело.

— Войдите, — раздался знакомый голос.

Я вошла… и остолбенела.

За столом сидел он.

Он.

Виктор.

Белая майка — та самая, как вчера. Только сверху — рубашка, расстёгнутая, с закатанными рукавами. Волосы чуть взъерошены, взгляд спокойный. На столе лежали бумаги, планшет, чашка кофе. Он даже не сразу поднял глаза, будто был занят.

Потом посмотрел — и ухмыльнулся.

Спокойно. Немного нахально. Как будто и ждал меня.

— Ну привет, — сказал он. И облокотился локтями на стол.