Что значит «был шанс»? Если бы Пикси не сопротивлялась, ее бы не убили?

Это правда или очередная манипуляция Мастера, чтобы никто не смел сопротивляться в следующий раз?

Ответов мне уже никто не даст.

— На этом объявляю третью фазу игры законченной! — объявляет Мастер, а меня начинает тошнить от торжественности в его голосе. — Вы свободны. Всем спасибо за игру. Прошу покинуть зал.

Все медленно поднимаются, начиная выходить.

Запах крови и ужаса прилипает к моему телу, вызывая ощущение липкости.

Доктор в шоке, Майор мрачнее тучи, Яна в ужасе утыкается в плечо Антона, когда тот ведет ее на выход. И только сука Рейчел ухмыляется, когда переступает через лужу крови.

Я стараюсь не смотреть в сторону Пикси, стараюсь не думать о ней. Но проклятые мысли сами собой лезут в голову. Может, ее еще можно спасти и ранение несмертельное? А если она погибла, что с ней сделают? Ее тело не отдадут родным, ее никто не похоронит как положено, и никто не будет носить цветы на ее могилу?

Мамочка…

Возможно, завтра и меня ждет та же участь, и от этого становится еще хуже. Зажмуриваюсь и оступаюсь, врезаясь в стул, когда пытаюсь выйти. Меня подхватывают руки Тени и выводят из зала.

Когда мы оказываемся в коридоре, я со всей силы, на которую способна, отталкиваю от себя Тень и бегу на второй этаж, опережая и расталкивая всех.

Ненавижу Тень! Он взрослый сильный мужчина и ничего не предпринимает, чтобы остановить насилие и убийства в этом чертовом месте. Он тоже один из них. Ублюдочный приспешник Мастера. А значит, тоже не человек. Люди так не поступают.

Забегаю в комнату, с грохотом захлопывая дверь. Иду в ванную, по пути срывая с себя одежду. Меня трясет, как в лихорадке, а воздух не просто холодный — он ледяной. Зубы стучат, губы немеют, а колени подкашиваются. Теперь меня пугает мое состояние. Кажется, я сейчас умру от морозного холода.

Срываю остатки белья и захожу в душевую кабину, включая горячую, почти обжигающую воду. Сползаю по кафелю вниз, обнимая колени руками, ощущая, как горячая вода заливает лицо и волосы, но теплее не становится. Меня, наоборот, начинает неконтролируемо трясти еще сильнее.

Я не слышу, как открывается дверь в ванную, не слышу шагов, только ощущаю, как поток холодного воздуха врывается в кабину, заполненную паром. Между мной и Тенью туманная завеса. Но по запаху и особенной тяжёлой ауре я точно определяю, что это он.

Поднимаю голову, наблюдая, как мужчина проходит в кабину прямо в одежде, которая тут же намокает, облепляя его рельефное тело.

И мне уже плевать, что я голая почти валяюсь у его ног. Разве это сейчас важно?

Сгоняю руками воду с лица, наблюдая, как Тень срывает с себя мокрую одежду, швыряя ее на пол душевой кабины.

В прострации осматриваю его мокрое обнаженное тело. Мне не стыдно и не страшно. Мне никак. Я пуста для этих эмоций. Мне даже все равно от того, что он хватает меня за плечи и рывком поднимает на ноги, удерживая на месте.

— Довольно жалеть себя! — его низкий хриплый голос прорывается сквозь шум воды. Пытаюсь вырваться из его захвата, но мои попытки настолько слабы и ничтожны, что я оставляю эту затею.

Сильная мужская рука обхватывает мои мокрые волосы. Лицо Тени приближается к моему настолько близко, что я чувствую его горячее дыхание. Его губы не целуют меня. Это всё что угодно, но не поцелуй. Он поглощает меня — грубо, властно и немного больно. И я стараюсь ему ответить тем же, с надрывным стоном вкладывая в поцелуй все свои отчаяние и боль. Я захлебываюсь в этом жадном поцелуе.

Другая его рука скользит по моей мокрой спине, по ребрам, вначале вдавливая пальцы в талию, а потом аккуратно перемещается на бёдра и снова сжимает.

— Забудь обо всем, — хрипло шепчут его губы в мои. — Думай, мать твою, только о себе, — властно рычит он, прикусывая мою губу. — Иначе действительно станешь следующей. И я не смогу тебе ничем помочь, — выдыхает мне в губы.

Его рука перемещается на внутреннюю сторону моего бедра, вынуждая раздвинуть ноги. Я даже не осознаю, что нахожусь в тесной кабинке наедине с обнаженным мужчиной и что из этого может выйти. Мне всё равно. Пусть он делает всё, что хочет, лишь бы стереть из моей памяти эти ужасные сцены смерти Пикси.

Его пальцы скользят между моих ног, нащупывая самую чувствительную точку. Я не сопротивляюсь, мне даже хочется ощутить то грязное удовольствие, которое хоть на несколько минут может отвлечь от ада.

Всхлипываю в мужские губы, когда чувствую острую вспышку возбуждения и его твердое достоинство, упирающееся мне в бедро. Зажмурившись и откинув голову назад, я отдаюсь во власть умелых пальцев, которые нежно массируют самые чувствительные участки моего тела, заставляя меня содрогаться и цепляться за мужские плечи.

Тень немного отстраняется от меня, продолжая растирать между ног, а я смотрю на его мокрое лицо, на застывшие капли воды на мужских ресницах, и мир сужается до этой картинки. До его черных пронзительных глаз, до его хриплого прерывистого дыхания и умелых требовательных пальцев, которые уже почти во мне.

Я в смятении, потому что чувствую, как стремительно приближаюсь к пику болезненного удовольствия. Это происходит так быстро и неожиданно, что я сама пугаюсь.

— Алиса… — его губы произносят моё имя, нежно скользя по влажной коже на шеи. Впервые он обращается ко мне не «Ангел», а по имени. Мне хочется запретить ему так меня называть, как он запретил это делать мне. Но я не могу, потому что уже падаю в бездну, ощущая яркие вспышки оргазма. Настолько остро, что меня слегка пошатывает.

Но упасть мне не дают. Тень рычит в мои губы, снова вторгаясь в мой рот, забирая весь кислород, приподнимает меня за бедра и прижимает спиной к мокрому кафелю.

Сердце беспорядочно колотится где-то в горле, тело горит и накрывает волнами ещё не отпустившего оргазма. Сильное, почти каменное мужское тело прижимается к моему, а горячая вода, которую я не чувствовала, начинает обжигать.

— Посмотри мне в глаза, Алиса, — не просит, а требует он. И я смотрю. Отчаянно ищу в его тёмной бездне что-то важное, за что можно было бы ухватиться. Чувствую, как его твердый член упирается