Ошибочно предполагать, что мы с Рейчел, зная все закоулки лабиринта, проходим его легко. Мы тоже играем почти наравне со всеми. Отличие только в том, что знаем, чего ждать, а игроки нет.

— И как наш Ангел? Зашла тебе? — язвительно интересуется она.

— О чем ты? — делаю вид, что не понимаю.

— Ну давай скажи, что ты всю ночь читал ей сказки или жалел, — смеется Королева, театрально запрокидывая голову. — Иначе зачем ты заперся с ней в одной комнате? Явно не выслушивать истерики. Не порвал ее там? — пошло чмокает губами.

— Откуда такой интерес к моим игрушкам? — вскидываю бровь.

— Может, я хочу посмотреть на вас? Точнее нет, Ангел мне неинтересна. Мне интересно, какой ты, когда трахаешь трепетную лань, а не хищницу.

Рейч извращенка, да. Но, поверьте, это не самая худшая ее сторона.

— Я не трахаю почти бессознательные тела и не беру силой ради удовлетворения похоти. Тебе ли не знать, что мне это неинтересно.

— Как скучно ты живешь… — цокает Рейчел. — Сломал мою игрушку и со своей не поиграл, — наигранно обиженно надувает губы.

Иногда мне хочется схватить эту суку за шею и медленно сдавливать, перекрывая ей кислород. Возможно, я так и сделаю в какую-нибудь фазу игры. Возможно, не в этом сезоне… Но пока Рейч мне нужна.

Делаю последнюю глубокую затяжку, вышвыривая окурок в туман.

— А ты всю ночь плакала по своей игрушке? — холодно ухмыляюсь. — Что же ты его тогда натравила на Ангела? — разворачиваюсь к Рейч, обхватываю ее шею, дергая на себя. Королева облизывает губы, смотря мне в глаза. — Хотела меня переиграть?

— Да-а-а, — приторно тянет она, обхватив мою руку, сжимающую ее шею.

— Хочешь скажу, в чем была твоя ошибка? — спрашиваю у Королевы, смотря в бездну ее глаз цвета ртути. И это тоже не красивая метафора. Рейч ядовита.

— Очень хочу… — постанывает, прикрывая глаза.

— Мажор был непредсказуемо предсказуем, — усмехаюсь, отпуская Королеву.

— Мне нравилось в него играть, а ты всё испортил…

— Ищи новую игрушку… Техник, например, невинно чист. Трахни ему мозг, как умеешь.

— Скучный зайчик, — вздыхает Королева. — Я хочу Майора, а он банально запал на Доктора.

— Когда это тебя останавливало? Сдаешь позиции, Рейч, — провоцирую ее.

— Ты такой мерзавец, но возбуждает, — прикусывает губы. — Трахни меня перед завтраком. Хочу, чтобы от меня разило сексом. Вкачай в меня его.

— Я пас, — разворачиваюсь, ухожу.

— А ты, я смотрю, тоже сдаешь позиции… — язвит мне вслед.

Не оборачиваюсь. У меня в спальне чистый Ангел, зачем мне та, которую я уже давно запачкал.

Вхожу в комнату, где царит полумрак, так как шторы плотно закрыты. Это забота с моей стороны. Хотелось, чтобы девочка выспалась. Ей нужны силы. Человеческому организму нужен ресурс на борьбу. И я намерен вкачать в Ангела этот ресурс.

Втягиваю воздух, впитывая в себя тонкий женский запах. Как у этой девочки так получается? Ангел не пользуется парфюмом и косметикой, она побывала в затхлом подвале, где всё пропиталось сыростью и кровью, но все равно пахнет цветами. Такой тонкий, чистый, ненавязчивый аромат жасмина. Что-то уникальное среди смрада Эдема.

Но Ангел продолжает истязаться и не спит. Девочка сидит на кровати, поджав под себя ноги, кутаясь в одеяло, словно в спасительный кокон.

Не спасет тебя эта тряпка, Ангел мой.

Ни от меня, ни от ужасов Эдема.

Девочка смотрит в одну точку. Плохой знак. Я запретил ей жалеть себя. Эдем не место для самобичеваний. Это место ежесекундной борьбы. С соперниками, врагами, страхами и самим с собой.

Жалеть себя можно после. Если это «после» когда-нибудь настанет. Даже я еще не дождался этого момента. И не факт, что дождусь.

Прохожу вглубь комнаты, сажусь в кресло, рассматривая Ангела.

Я не испытываю к ней жалости, сострадания и прочей никому не нужной здесь лирики. Я испытываю сейчас к ней острое, жгучее, навязчивое желание. Оно вспыхивает во мне где-то внизу живота и растекается по всему телу, ударяя прямо в мозг. И это новое ощущение, которое я пытаюсь распробовать на вкус. Меня давно сложно завести тем, что девочка невинна, или осознанием, что Ангел обнажена под одеялом.

Ловлю себя на мысли, что девочка прекрасна. Не в смысле женской красоты. Ангел живая! Слишком живая и эмоциональная для этого места. В ее обнаженности сейчас нет эротики. Чистая уязвимость.

Скольжу взглядом по синякам от пальцев Мажора на ее шее и сжимаю челюсть. Жаль, эту безвольную тварь добил не я, а стены лабиринта.

Но мне тоже хочется сейчас сдавить ее уязвимую шею. И не для того, чтобы перекрыть кислород или причинить боль. А чтобы почувствовать, как под моими пальцами бьется ее жизнь.

Это открытие пугает меня. Да, во мне тоже есть страхи.

Мой цинизм и безжалостность — броня и навык, отточенные в Эдеме до совершенства, начинают трескаться, когда я смотрю на Ангела. Пока это только микротрещины… Но мне уже дискомфортно. Странное чувство. Нерациональное. Давно забытое и стертое из моей реальности.

Алиса выпускает одеяло из рук, словно на мгновение забывается, что не одна в комнате. Тяжёлое одеяло тут же выскальзывает, обнажая небольшую упругую грудь с налитыми розовыми сосками. Девочка судорожно вздыхает, ловит одеяло и прячет от меня свою наготу.

Смотрю на нее, изучая, как диковинку, и пытаюсь расчленить свои ощущения, как патологоанатом, чтобы понять природу собственного надлома.

Возможно, меня, как животное, привлекает ее уязвимость, инстинкт найти в ней слабое звено и искоренить его. Но я нелогично не хочу это делать. Хочется, чтобы в ней осталось то уникальное, что дало во мне трещину. Но если я этого не сделаю, моя ставка может не сработать.

Возможно, мне нравится ее сопротивление Эдему. В Ангеле никак не включаются эгоизм и расчетливость. Она боролась с Мажором до последнего, но не хотела бросать его и была готова пожертвовать собой ценой собственной победы. В любом нормальном человеке перед страхом смерти включается животный инстинкт самосохранения. А она ненормальная.

Моя логика скользит на поверхности, но так и не находит верного ответа.

Желание остается. Глубокое, навязчивое, поразительное своей абсурдностью. Это слабость с моей стороны. И она мне не нравится.

— Если ты не прекратишь жалеть себя, то скоро окажешься на месте Мажора. Я буду тем, кто тебя туда отправит.

Нет, не угрожаю. Я не умею жалеть. Просто даю мотивацию. Пусть через страх, но Ангел должна понять, что ее исход зависит от того, насколько быстро она возьмет себя в руки. И моя реплика, наконец, вызывает в ней желание говорить.

— Я его убила… — поворачивается ко мне