— Я подарил тебе жизнь не для того, чтобы ты ее лишилась, — его холодные шершавые пальцы скользят по моей скуле к виску, где сейчас так быстро бьется венка. — Ты моя ставка и больше не имеешь права проигрывать. Твоя ценность определяется только мной. Я отбираю у тебя право решать свою судьбу.

Киваю, потому что он не шутит и не нагоняет на себя пафоса. Здесь вообще никто не шутит и не произносит пустых слов.

В горле застревает ком, когда пальцы Тени касаются моего подбородка и поднимают его, чтобы встретиться с черной бездной его глаз.

— Второе правило: никаких больше срывов, паники и страха.

Пытаюсь открыть рот, чтобы сказать, что это невозможно. Страх и паника — главные инстинкты самосохранения.

— Прячь это все очень глубоко внутри себя, — опережает меня Тень, он всегда впереди моих мыслей. — Это все мусор, который мешает тебе. Я научу тебя управлять страхом. Я научу тебя ничего не чувствовать, Ангел.

Ненавижу, когда он меня так называет. Ненавижу все клички, которые дал нам Мастер. Словно мы не люди, а животные без имени. Хотя так оно и есть.

Тень отпускает мой подбородок, но его пальцы еще ощущаются. Кажется, моя кожа помнит каждое его прикосновение, они остались ледяными ожогами.

— Третье правило, Ангел. Беспрекословное подчинение мне, как во время игры, так и вне ее. Каждому моему взгляду, приказу, слову, без анализа и сомнений. Сомнения — это тоже слабость. А твое неповиновение аннулирует мой дар тебе, — в его холодном тоне кричащая агрессивная угроза.

Наконец-то сглатываю болезненный ком в горле.

Правила до ужаса просты. Быть его игрушкой, куклой, животным без воли, эмоций, без желаний, без права на слабость и отчаяние.

Тень отходит от меня, открывая свет. И становится немного легче, насколько позволяет мое положение.

Тень встает возле окна, расправляя широкие плечи, пряча руки в карманах. И меня накрывает звенящей тишиной. Вне игры здесь всегда так тихо. Невыносимо тихо, так что можно сойти с ума. Хотя мы все здесь давно сошли с ума.

— Скоро новая фаза игры, — сообщает он, словно приговор. — Уровень сложности повышен. Твои соперники очень мотивированы после лабиринта, — в его голосе проскальзывает редкая эмоция. Что-то похожее на азарт. На предвкушение зрелища. — Отдохни, поешь хорошо, хватит морить себя голодом! — снова с угрозой произносит он.

Говорит так, словно я не ем из-за детского протеста. Мне кусок в горло не лезет. Но ему неведомо это чувство.

— Твоя жизнь держится на тонкой нити, и конец ее у меня в руках, — сообщает он мне с каким-то ненормальным триумфом, словно упивается своей властью. Словно не игрок, как все мы. Хотя, наверное, так оно и есть. Полномочий у Тени гораздо больше, чем у нас.

Тень снова возвращается ко мне, нависая над кроватью. Но на этот раз так низко, что я вжимаюсь в матрас, пытаясь в него провалиться.

— Тихо, Ангел мой, замри, — хрипло велит он и касается моих губ.

Пальцы у Тени ледяные, а губы горячие…

Зажмуриваюсь до боли в глазах, в ожидании поцелуя…

Но ничего не происходит. Тень просто касается моих губ, глубоко втягивает воздух, словно вытягивая из меня последние силы, и отстраняется.

Он отходит к креслу и снова садится. Осматриваюсь и понимаю, что я не в своей комнате. Нет, спальня почти идентичная нашей с подругой, но это не она. Тень не думает уходить и оставлять меня одну. Снова закрываю глаза в надежде нырнуть в спасительную бездну, но тут же распахиваю их, смотря на Тень.

— Яна вышла из лабиринта? — истерично хриплю я.

— Да, с ней всё в порядке. Игра состоялась. Проигравший остался в стенах лабиринта, — безэмоционально сообщает он мне. Я знаю, кто это. Я сама его убила, но задать вопрос вслух не решаюсь.

Глава 19

Тень (Давид)

Холодное утро пронизывает тело. Но я давно научился наслаждаться тем, что нам дает новый день. Ибо следующего такого утра может и не быть. В Эдеме нет будущего, есть только момент… И пока ты жив, должен жадно глотать всё, что дает момент.

Хотя в этом месте понятие «жить» кажется каким-то далёким, мы все здесь существуем, чтобы выполнять задачи, поставленные Мастером. Если цель всех остальных игроков — победить, то моя задача гораздо сложнее: я должен пошатнуть уверенность главного безумца Эдема. Он пригрел хищника. Нет, он породил своего палача. И он это знает.

Никогда не стоит недооценивать противника. Особенно того, кто умнее. Мне везет, что Мастер азартен и по факту не боится своего проигрыша. Как любому безумцу ему нравится эта игра. Поэтому мы с ними существуем на одной территории.

Глубоко затягиваюсь сигаретой, обжигая легкие, смотря, как сизый дым смешивается с туманом из леса.

Даже этот шикарный рассвет в Эдеме лицемерен. Красивая картинка, в недрах которой скрывается гниль.

Мои мысли путаются, наслаиваются друг на друга, иногда даже сложно сосредоточиться на одной из них. У меня много задач и тактик, и я теряю общую картину партии.

Все игроки Эдема, а их было немало, всегда не видят главного — своего основного соперника. Проще найти жертву слабее и сосредоточиться на ней. Такова людская сущность и природа. Иногда мне кажется, что я тоже не вижу и надо смотреть глубже…

Слышу позади легкие шаги, улавливая плавные движения. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это Рейчел. И дело даже не в запахе ее приторных духов. Хищник чувствует хищника на расстоянии. Новые игроки полагают, что Королева — гламурная, недалекая дурочка. Но они ошибаются. Не надо недооценивать Рейчел. Она может сладко улыбаться и одновременно перегрызть зубами глотку, если не окажется под рукой другого оружия. И, поверьте, это не метафора. Я лично видел, как она это делает. Рейчел слишком ценит и любит свою жизнь, чтобы проиграть. Бояться эту расчетливую суку стоит даже Мастеру. И он тоже об этом знает. Но в нашей реальности все перевернуто. Поэтому Рейчел приближена к Мастеру.

— Шикарный вид, — Королева становится рядом со мной, кутаясь в длинный черный кардиган, смотря на туманный рассвет. Ее позывной Королева дан ей неспроста. Не потому, что она гламурная телка. А потому что, как и Ангел, когда-то встала на эту доску простой пешкой, но дошла до конца поля.

Рейчел берет сигарету из моей пачки на перилах и повелительно тянется ко мне. Подношу зажигалку к ее сигарете, давая прикурить.

— Ты совсем не отдохнул? — печально спрашивает она и проводит наманикюренным пальцем по моему плечу. —