Гэвин нажал на газ. Я уперся одной рукой в край ветрового стекла, а другой — в поручень приборной панели.

Нос лодки взмыл, но Гэвин отрегулировал балансировку. Лодка выровнялась, едва не планируя, но даже это не смягчило ударов волн о корпус. После третьего удара, прошибающего до костей, нас чуть не выбросило за борт. Гэвин выругался и скорректировал план действий.

— Нам придется подойти к ним… — начал он.

— По течению, — закончил я.

С каждой волной ветровое стекло заливало. Я не сводил глаз с посудины. Когда ее накренила очередная волна и через борт хлынула вода, меня охватил страх, тут же сменившийся приливом адреналина.

Ситуация и до этого была так себе, а теперь стала откровенно опасной.

Я метнулся к правому борту и поднял кормовое пассажирское сиденье за спиной Гэвина. Тот потянул назад ручку управления двигателем и замедлил ход. Увы, тормозов у лодок не бывает… Я заглянул под сиденье и не поверил своим глазам.

— Всего два спасательных жилета?

— Так ведь и нас на борту всего двое! — крикнул Гэвин в ответ.

Мы легли в дрейф на холостом ходу метрах в двадцати по левому борту лодки. Я натянул один ярко-желтый жилет и застегнул три застежки на груди, затем взял второй и проделал то же самое. Потянув за язычки, чтобы увеличить размер, надел второй жилет поверх первого.

— Сможешь подойти ближе?

— Нет, а не то мы столкнемся с ними или проскочим мимо, — ответил Гэвин, снимая солнечные очки. — Черт! Кажется, они…

— Помогите! — закричала девушка в розовой рубашке.

Она стояла на носу сильно раскачивающейся лодки и так отчаянно размахивала руками, как будто у нас был хоть малейший шанс ее не заметить. У меня округлились глаза.

— А ну сядь!

О чем она только думала?

— Дай жилет, — сказал Гэвин, протягивая руку.

Девушка на корме потянулась ко второй пассажирке, но лодку было уже не спасти. Очередная волна захлестнула и без того неустойчивую посудину, и та перевернулась.

Девушки ушли под воду. У меня екнуло сердце.

— Я ныряю.

Я взобрался на пассажирское сиденье. Раздумывать было некогда.

— Черта с два ты ныряешь! Я тебя не пу…

Но я уже прыгнул.

В мокром гидрокостюме холод и так был почти невыносим, а без него обжигал настолько, что становилось трудно дышать. Спасательные жилеты тянули меня вверх. Вынырнув, я тут же сделал глубокий вдох и почувствовал, как щиплет глаза от соли.

— Какого черта, Хадсон! — раздался за спиной крик Гэвина, но я был слишком сосредоточен и не ответил.

Боже, пожалуйста, хоть бы успеть…

Так быстро я еще никогда не плавал, даже несмотря на то, что мне мешали жилеты. Меня подпитывали адреналин и страх того, что могло произойти.

Сердце бешено заколотилось: я подплыл к носу перевернувшейся лодки и увидел девушек. Они хватались за киль своей мелкой посудины. Я с облегчением выдохнул: они целы. Их положение оставалось опасным и ухудшалось с каждой секундой, но они были живы и… спорили.

— Я же не знала, что там дыра! — кричала та, что в розовой рубашке, на девушку в зеленом, чьего лица я не видел. — И что бензина так мало, и я уж точно не просила тебя тоже запрыгивать!

— Еще бы я не запрыгнула, — ответила девушка в зеленом на удивление спокойно, хотя зубы у нее громко стучали. — Я думала, мне удастся тебя остановить. Папа же говорил нам никогда не брать эту лодку.

— Я всего-то хотела на пару минут оказаться подальше от нее! — разрыдалась девушка в розовом. — А теперь она узнает, что мы потопили лодку, и убьет нас обеих!

— Так и будете тут плавать и ругаться? — спросил я, обогнув лодку. Грудь вздымалась под жилетами.

Девушки резко обернулись через плечо, хлестнув по воде стянутыми в хвост намокшими волосами.

Я заметил красную полосу на виске той, что была ко мне ближе, но внимание тут же отвлекли ее глаза. Цвета чистого виски, большеватые для овального лица, окаймленные густыми промокшими ресницами. Ее взгляд пробежался по мне, опустился и задержался на застежках жилета.

В ту секунду, когда наши глаза встретились, я забыл, как дышать, а мысли улетучились. В меня никогда не ударяла молния, но, готов поспорить, в тот момент я испытал нечто похожее. У девушки текла кровь. Так, надо взять себя в руки.

— Ты ранена… — начал я, и в груди все сжалось от удивительно сильной тревоги.

— Ох, слава богу! — Девушка в розовом оттолкнулась от лодки и ринулась ко мне. Я инстинктивно ее поймал. — Мне всего четырнадцать! Я слишком молода, чтобы умирать только потому, что не проверила бензин… и лодку, — драматично заявила она, схватив меня за плечи, и посмотрела на меня испуганными карими глазами. — И я не очень хорошо плаваю.

И при всем при этом она вышла в океан без спасательного жилета на гребной развалюхе?

— Дай мне секунду, мы тебя вытащим, — сказал я и поплыл обратно к лодке. — Держись как можно крепче.

Девушка в негодовании запрокинула голову и так широко раскрыла рот, что, вероятно, чуть не вывихнула челюсть.

— На нем два спасательных жилета, Ева, — тихо сказала девушка с глазами цвета виски. — Надень один, и он оттащит тебя к той лодке.

— А, точно.

Ева схватилась за лодку. Очередная волна нахлынула, подбросила нас и снова уронила, но лодка под воду не ушла.

— Ты же вернешься за Алли, правда?

— Со мной все будет в порядке, Ева… — заспорила вторая девушка.

— По-моему, первой надо спасать тебя, — сказал я девушке в зеленом, которую, как я понял, звали Алли.

Холод пробирал до костей.

— Ей шестнадцать, и она плавает намного лучше меня, — повысила голос Ева.

— Это абсолютная правда, — подтвердила Алли, стуча зубами. — Пожалуйста, забери Еву. Я подожду.

— У тебя идет кровь, и спорить нам некогда.

Нас потащило течение. Я принялся грести ногами, чтобы удержаться между девчонками.

— Ранена голова, не ноги. Со мной все будет в порядке. — Она бросила встревоженный взгляд на Еву.

— Что, прости?

С каких это пор ссадина на ноге считается серьезнее раны на голове?

— Она правда плохо плавает. Пожалуйста, спаси ее, — взмолилась Алли. По ее подбородку стекала розоватая вода. — Как тебя зовут?

— Хадсон Эллис.

Мы и так потеряли слишком много времени. Я расстегнул верхнюю пару застежек, и, как только снял жилет с плеч, его перехватила Ева.

— Эй…

— Хадсон, — повторила Алли, все так же стуча зубами. — А я Алессандра. Не знаю, есть ли у тебя братья и сестры, но для меня нет ничего и никого важнее сестер.